Здесь - Вторая литература

ской, потом Горького) улице первых пяти фонарей.Высокие, изящные, с крутой завитушкой вверху, столбыэти сиротливо и бесцельно с царских еще временстояли по обе стороны бульвара. И вдруг в один прекрасныйдень какие-то дядьки по лестничкам взобралисьдо этих загогулин и повесили фонари. Вечеромони зажглись. Сколько света! Сколько радости! Пятьжалких фонарей на весь квартал. По вечерам мы выходилина балкон и любовались. Бродвей!И сейчас, через пятьдесят с лишним лет, не вКиеве, а в Париже, я иду от станции метро по авенюде Лисе к дому, где живут дети, и с какой-то радостью(тогда была еще и гордость — вот наш Киевкакой!) смотрю на то, как ставят новые фонари,асфальтируют проезжую часть, делают какие-то стоянкидля автомобилей между деревьями. Что это такое?Районный микропатриотизм? «Приезжайте к намсюда, посмотрите, как у нас хорошо...»Ну, а в Киеве что?Не знаю... Стена!Иногда, очень редко, преимущественно из «Правды»,кое-что узнаю. Воздвигли новый памятник Ленину— очень большой вождь, а перед ним четверо свинтовками, охраняют, что ли? Теперь на Крещатикедва Ленина — у Бессарабки и здесь, на площади Калинина,которая стала вдруг Октябрьской Революции,а Всесоюзного старосту сослали куда-то на окраину.Строят второй музей Ленина. В начале Крещатика,на месте прокуратуры. Новая линия метро,с Подола. Памятник — наконец-то, через тридцатьлет, — в Бабьем Яру. Что там вылеплено, по фотографиипонять трудно, что-то героическое, мускулистое,уверенно смотрящее в будущее. Жертвам «временнойоккупации». О национальной принадлежности— упаси Бог! — ни звука.Вот и всё, что знаю о Киеве, городе, с которымтак много связано, где каждая улица, каждый дом,141