Здесь - Вторая литература

Первый попавшийся пример: уже цитированноемною стихотворение «Одной поэтессе». Поверхностныйвзгляд разве что скажет нам, что стихи написанывосьмистрочными строфами с одной и той же схемойрифм: a-b-a-c-d-b-d-c. Нелегко, но и не такое удавалосьпереводить... Присмотримся, однако, ближе к чередестроф: оказывается, дело не так-то просто. Это необычные рифмы. На сетку нормальных ассонасныхсозвучий (классицизмом — капризным, сарказмом —разном, железным — трезвьш и т. д.), основанных насовпадении гласных, накладывается дополнительнаясетка консонансов. Рифмующееся слово «а» созвучноне только с другим «а», но, к тому же, сходствомсогласных объединено со словами «Ь» (классицизмом— сарказмом — разном) и «d» (классицизмом — железным— трезвьш и т. д.). Вот тебе и головоломка!И отказаться от этой второй сетки нельзя: стихи сразуутратят свой неповторимый характер. К тому же —вопрос амбиции: Бродский сумел, а я не сумею? И начинаетсяпогоня за рифмами во всех восьми строфах.Погоня изнурительная, зато какое испытываешь удовлетворение,когда обнаруженный принцип поэтическойизощренности удается перенести на почву своего языка!Если уж речь о рифмах, то вот еще пример. Стихотворение«1972»: тут дело опять сложнее обычного,но по другой причине. В лесенке рифм отдельныхстроф Бродский виртуозно использует созвучия, возможныев таких количествах, вероятно, только в русскомязыке. В схеме a-a-a-b-c-c-c-b появляются слова сударением на третьем от конца слоге, рифма обогащается,охватывая три последних слога каждого слова.Затруднения невероятные! В польском же языкепочти нет слов с таким ударением, столь распространеннымв русском. Как за это приняться? В концеконцов я выбрал иной выход, но отнюдь не облегчившиймою задачу: для рифм «а» и «с» я отыскиваюслова, хоть и «нормальные», с типичным польским361