древние и средневековые кочевники центральной азии

Лошадь и ее роль в жизнедеятельности центральноазиатских кочевников
В итоге были получены следующие результаты. Все изученные зубы лошадей из памятников
пазырыкской культуры принадлежали взрослым особям старше 6 лет (табл. 1).
Среди них есть зубы, которые происходят от довольно старых особей старше 18 лет
(табл. 1). Из памятника Яломан-II (булан-кобинская культура) все изученные зубы лошадей
происходят от особей старше 10 лет (табл. 1). Сезон гибели большей части лошадей
приходится на весенне-осенний период. Из памятника Ханкаринский дол происходят
зубы лошадей, забитых ранней весной и поздней осенью-зимой. Полученные данные могут
свидетельствовать о сезоне захоронения в данном конкретном кургане, из которого
происходят остатки лошади (табл. 1). Возможно, полученные данные могут отражать и
сезонность посещения населением территории, где расположены данные памятники, на
определенных отрезках исторического времени.
В данной публикации пока представлены предварительные данные. Окончательные
выводы можно будет сделать после того, как будут изучены остатки лошадей из
всех курганов. Кроме того, необходимо привлечение данных археологии и, возможно,
палинологии.
122
А.И. Боброва
Томский областной краеведческий музей, Томск, Россия
ЛОШАДЬ У СРЕДНЕВЕКОВОГО НАСЕЛЕНИЯ
НАРЫМСКОГО ПРИОБЬЯ *
Никаких животных, кроме собак, нарымские
остяки не имели. Даже перевозя зимой
служилых людей в порядке ямской
гоньбы, они сами впрягались в нарты.
Только к концу XII XVII в. отмечаются отдельные
случаи покупки ими лошадей у русских
(цит. по: Долгих Б.О., 1960, с. 90).
Однако о легендарных конных богатырях и коневодческих традициях в культуре
нарымских селькупов, жителей таежно-болотистых районов Среднего Приобья,
хорошо известно из этнографических источников. Г.И. Пелих считала, что одним из
основных в их культуре был компонент «Г», отличавшийся от остальных скотоводческой
направленностью быта. По мнению исследователя, он включал элементы двух
различных традиций – кочевого и оседлого скотоводства, процессы смешения которых
проходили в начале эпохи железа за пределами обитания современных селькупов,
кетов и шорцев, в культуре которых данный компонент присутствует. Непременной
деталью погребального обряда компонента «Г» являлось жертвоприношение коня.
Конские скелеты (или отдельные кости) и принадлежности конской сбруи закапывали
вместе с покойным в могилу (Пелих Г.И., 1972, с. 207). Образ коня вошел в шаманскую
мифологию. С конем связан ряд легенд, преданий, «страшных» историй. Как считала
Г.И. Пелих, по селькупским материалам элементы данного комплекса выражены слабо.
Он лег в основу, главным образом, культуры хантов, кетов, некоторых народностей
Южной Сибири (Пелих Г.И., 1972, с. 147–148, 199). Несмотря на известную критику в
*
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (проект №08–0100427а).