древние и средневековые кочевники центральной азии

К.А. Руденко. Конские захоронения и культ коня в среднем Поволжье и Предуралье...
Под культом коня в данном случае мы подразумеваем использование лошади
в виде целой туши, части ее (например, шкуры, головы и ног) или куклы (чучела)
в погребальном ритуале – в обрядах после похорон (ритуальная пища, поминальная
жертва) и в обряде погребения – вместе с человеком и как самостоятельное захоронение.
Частью этого культа являются реалистические или символические изображения
коня в мелкой пластике и украшениях бытового и погребального костюма.
С.П. Нестеров (1990, с. 91) отметил, что у тюркских народов «лошадь была лишь
продуктом ритуального обмена, и порой не единственным. Жертвоприношение коня комулибо,
под которым чаще и подразумевается культ коня, культом на самом деле не является.
Оно, как и любое жертвоприношение, – лишь составная часть его».
На территории Среднего Поволжья и Прикамья культ коня выступал как системообразующий
элемент целостного образа Мира и Вселенной. Это отражалось в ритуалах,
костюме и было связано с этапами жизненного цикла человека, сопровождая
его от рождения (игрушки, обереги) и до смерти (сопогребение с конем). Не менее
показательны отдельные конские захоронения на обычных некрополях.
По мнению Е.И. Молодцовой (1996, с. 134), процесс жертвоприношения коня символизировал
воссоздание всего Космоса, причем в процессе таких действий возможности оказывать
влияние на акт моделирования казались практически безграничными.
Историография рассматриваемого вопроса обширна и требует специального исследования.
Отметим, что специально эта проблема изучалась в ХХ в. М.Г. Худяковым,
Е.П. Казаковым, А.Г. Петренко. Источниками по изучению темы являются данные, полученные
в основном при исследовании некрополей.
По мнению большинства исследователей, культ коня в I тыс. н.э. в погребальной
практике населения Среднего Поволжья был привнесенным элементом культуры и формировался
из разных источников, в зависимости от времени и территории. Ученые сходятся
во мнении, что в целом культ коня в данном регионе следует рассматривать как часть
этнических традиций, имеющих истоки в балто-финской и тюркской среде. Но в большей
степени конский ритуал в это время выступал как символ социальной статусности.
В 1-й половине II тыс. н.э. конские комплексы в захоронениях кочевого населения,
как правило, отражали тюркскую погребальную традицию, являясь при этом показателем
социального статуса умершего. Двойственная функция (этномаркирующая
и статусная) сопогребений ярко проявилась в XIII–XIV вв.
Вместе с тем культ коня (уже не отмеченный в погребальной практике) продолжал развиваться
в финно-пермской среде и был связан с религиозными верованиями, существенную
часть в которых играла женская богиня прародительница. В археологических материалах
этот культ проявляется в виде находок как на могильниках, так и на поселениях бронзовых
коньковых подвесок и подвесок – «всадница на змее» (Шутова Н.И., 2001, с. 150–151; Куликов
К.И., 2004, с. 29–35; Иванова М.Г., 2004, с. 20–28). Очевидно, связаны с ними кресала
с бронзовыми рукоятями в виде парных коньков (Крыласова Н.Б., 2003, с. 92).
Финская этническая традиция, связанная с культом коня, отражалась и в формах
мелких бытовых предметов, например, в гребешках с изображением парных коньков, датирующихся
IX–X вв. Отметим, что в XII в. эти изделия распространились и на соседних
территориях – в Волжской Булгарии, Северо-Восточной Руси и как единичные находки в
южнорусских степях (Флерова В.Е., 2001, рис. 6, с. 41–42). Отголоски этих мотивов можно
без труда найти в оформлении верхних частей копоушек в Прикамье и Поветлужье.
147