древние и средневековые кочевники центральной азии

Материальная и духовная культура древних и средневековых кочевых народов...
в древностях Китая и Кореи XI–XIII XIII вв. (Лубо-Лесниченко Е.В., 1975, с. 76). Без определения
химического состава металла изделия можно лишь предполагать, что это зеркало
является копией с оригинала. На курганном могильнике Ишаново было найдено еще
четыре фрагмента зеркал, три из которых изготовлены из бронзы и одно из серебра ()
(рис. 1.-1, 3, 5). Бронзовые фрагменты зеркал не были украшены орнаментом. Лишь на
одном из них сохранились следы вторичного воздействия с целью украсить его путем
нанесения в центральной части концентрического граффити циркульного орнамента
(рис. 1.-5). Фрагмент серебряного () зеркала был украшен концентрическим выпуклым
бортиком и валиком, между которыми едва прослеживаются две ленты из треугольников
(рис. 1.-2). Курганный могильник Ишаново предварительно датируется XII–XIV вв. и
отождествляется с шандинской археологической культурой и культурой крупного племени
аз-кыштымов Кузнецкого Присалаирья (Илюшин А.М., Борисов В.А., Бутьян В.А.,
Сулейменов М.Г., 2007, с. 99). Еще один серебряный () фрагмент зеркала был найден
в кургане №2 на погребальном памятнике Конево, который предварительно датируется
XII–XIII вв. и отождествляется с этнографической группой кыпчаков (Илюшин А.М.,
2007, с. 75–77). Этот фрагмент зеркала был украшен концентрическим выпуклым бортиком
и удаленным от него на 1 см валиком, между которыми лишь прослеживаются рельефы
орнамента (рис. 1.-6). Кроме представленных материалов (рис. 1.-1–8), на территории
Кузнецкой котловины в древностях кочевников развитого средневековья известны еще
несколько бронзовых фрагментов зеркал – на курганных могильниках Шанда и Торопово-1
(Илюшин А.М., 1993, с. 28, рис. 34.-5; 1999, с. 47, рис. 35.-1; 42.-1).
Из одиннадцати исследованных фрагментов зеркал, зафиксированных на четырех
памятниках (Шанда, Торопово-1, Конево, Ишаново), один был обнаружен во рву
(Торопово-1), два – в насыпи (Торопово-1 и Ишаново) (рис. 1.-4, 7), два – в могилах
мужчин (Торопово-1 и Ишаново) (рис. 1.-2, 8), шесть – в могилах девушек и женщин
(Шанда, Торопово-1, Конево, Ишаново) (рис. 1.-1, 3, 5–6). Такая фиксация и распространение
фрагментов металлических зеркал указывают на их использование не только
по первоначальному назначению, но и на придание им определенных сакральных
функций как в повседневной жизни кочевников, так и в погребальном обряде. Многие
из найденных фрагментов зеркал имели по одному отверстию, что указывает на их
использование в качестве амулетов и культовых предметов. Однако семантика этих
предметов нам неизвестна, поэтому их смысловое значение можно лишь предполагать,
выстраивая гипотезы на основе этнографических сведений.
По погребальному обряду телеутов, предметы, которые клали в могилу, намеренно
портили, обламывали у них края и совершали другие действия по отношению к ним, тем
самым как бы умерщвляя их. Делали это, скорее всего, затем, чтобы в другом мире вещи
могли принять свой «настоящий» вид и использоваться умершими (Малов С.Е., 1929,
с. 332; Функ Д.А., 1993, с. 240). Эта традиция уходит в глубокую древность и известна
у многих народов Северной Азии, в том числе и у шорцев, коренного этноса Кузнецкой
котловины (Косарев М.Ф., 1981, с. 249–250). Данная информация объясняет, почему в исследованных
нами погребальных памятниках кочевников развитого средневековья фиксируются
в основном лишь фрагменты зеркал или зеркала, подверженные частичной ломке.
Однако эти сведения не позволяют раскрыть семантическую функцию этих предметов как
амулетов. Можно лишь предполагать о том, что они связаны с культами солнца и огня и
выполняли другую, вероятно, ведущую функцию – амулета-оберега для их владельцев.
44