древние и средневековые кочевники центральной азии

Т.Д. Скрынникова. Проявление культа солнца у народов алтайской языковой семьи
в археологических памятниках: распространение на западе Южной Сибири и Центральной
Азии оленных камней, керексуров и курганов и плиточных могил – на востоке.
Плиточные могилы представляют нативную традицию аборигенного населения,
связанную прежде всего с монголоидами. Характерная черта плиточных могил – их форма:
прямоугольник или квадрат (Новгородова Э.А., 1989, с. 239–240, 243), что является
символом или знаком земли. Этот же мотив – некруга – преобладает и в петроглифах,
встречающихся в этом регионе. Их квадратная или прямоугольная форма позволяет
предположить, что у племен, оставивших плиточные могилы, совершался обряд Земле.
И лишь с появлением на рубеже II–I I тыс. до н.э. культа Неба на востоке в качестве верховных
божеств стала выступать пара Небо – Земля, сохранившая свою актуальность и
по сей день. Эту традицию можно обозначить как восточноазиатскую.
В западной части алтайского мира центральное положение занимало божество-Солнце
(или более поздний вариант – Громовержец), сопровождаемое парой божеств (правое/
левое, доброе/злое). Формирование иного типа культуры у народов Южной Сибири определялось
пребыванием в регионе формирования тюрко- и монголоязычных этносов
этнических групп, говорящих на индоиранских языках, что позволяет обозначить этот
тип как южно-западно-азиатскую традицию.
Выражение культа солнца в традиционной культуре народов алтайской языковой
семьи представляет большой интерес, поскольку сохранилось в ритуальном поле традиционной
культуры.
1. Прежде всего следует отметить имя одного из верховных божеств, встречающееся
в рунических текстах древних тюрков, – Умай, которое большая часть исследователей
связывают с культом земли. Известно, что в большей части древнетюркских
памятников на территории Монголии (в восточной части древнетюркского мира) божественной
парой называются Небо и Земля-вода (tngri – er-sub), er-sub), yer-sub), er-sub), а Умай (как третий
компонент верховного пантеона) зафиксировано (Л.П. Потапов во ссылкой на Луи
Базена) в древнетюркских надписях лишь четыре раза (Потапов Л.П., 1991, с. 285) и
встречается прежде всего у западных тюрков, на что обратил внимание С.Г. Кляшторный
(2000, с. 97). На солнечную природу Умай указывает генетическая связь с древнеиранскими
представлениями о птице Хумай (Басилов В.Н., 1982, с. 547), солнечная
природа которой выявляется имплицитно, и с индо-арийским umã – «свет, сияние,
блеск, величие» и с именем богини Ума (umã) – «сверкающая» (Ума Хаймавати), она
же выступает под именем Аи (Я.В. Васильков).
На мой взгляд, значение Умай позволяет понять материал свадебного фольклора западных
бурят, где фигурируют эхын алтан умай (золотое материнское чрево) и эсэгын
мунгэн сэргэ (отцовский серебряный столп), благодаря их союзу появляются люди (Балдаев
С.П., 1959, с. 124–125). О том, что в более раннем архетипе у бурят солнце выступало
в женской ипостаси, а луна/месяц – в мужской, свидетельствует числовой код, когда четное
маркирует женское, а нечетное – мужское: «восьминожная Мать-Солнце, девятиножный
Отец-Месяц», т.е. Солнце выступает в ипостаси «матери-прародительницы». Эксплицитно
представлено Солнце и в предметном коде обряда посвящения в шаманы, когда его
изображение (круг из красного шелка) помещается на Мать-дереве. Представляется, что
теонимом Умай не только в монгольской, но и в тюркской культуре на самом раннем
этапе обозначалось божество-Солнце (причем женского рода), восходящее к южно-западноазиатской
(индоиранской) традиции.
83