древние и средневековые кочевники центральной азии

В.А. Кисель. Каменные изваяния МАЭ РАН (непростая судьба коллекции)
Кроме уже упомянутых находок подобных зеркал типа «жигун» из Лояна и Шаогоу,
чендекское зеркало по орнаментальному оформлению имеет много общего с зеркалом
из суджинского могильника (Руденко С.И., 1962, с. 92, рис. 65-а) и памятников
хунну Забайкалья (Филиппова И.В., 2000, с. 101–103). Один из знаков, повторенный на
нашем зеркале, трижды также имеется и на суджинском зеркале.
Таким образом, хронология погребения №6, как и раскопанных рядом с ним могил,
по особенностям погребального обряда рубежом эр – началом н.э. подтверждается и заключениями
специалистами по типу зеркала. Представляется возможность конкретизировать
их датировку II в. до н.э. – I в. н.э. и отнести к булан-кобинской культуре, как и раскопанные
В.И. Соеновым (2003, с. 10) курганы центральной группы могильника Чендек.
53
В.А. Кисель
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН,
Санкт-Петербург, Россия
КАМЕННЫЕ ИЗВАЯНИЯ МАЭ РАН
(непростая судьба коллекции)
Коллекция древних изваяний Музея антропологии и этнографии в г. Санкт-Петербурге
начала формироваться в 1910 г. Первыми экспонатами стали «каменные
бабы», доставленные В.И. Каменским из Казахстана. Сколько всего было привезено
монументов, остается не ясным. Спустя более полувека при описании этих памятников
Я.А. Шер на основе рукописного «Отчета о раскопках в Восточном Казахстане»
В.И. Каменского отметил шесть изваяний (Шер Я.А., 1966, с. 77–80, 96, 99, 105–106).
На сегодняшний день «Отчет» утерян, а в коллекционной описи, составленной при
поступлении «баб», упомянуты только три скульптуры.
В 1930–1940-х гг., как можно заключить из статьи Л.А. Евтюховой, в МАЭ были
привезены два памятника из Сибири. Один из них, происходивший с Алтая, ныне отсутствует
(Евтюхова Л.А., 1952, с. 76–77, рис. 7.-1).
В 1954 г. А.Д. Грач доставил из Тувы фрагмент монумента – голову мужчины
(Грач А.Д., 1955, рис. 13; Грач А.Д., 1961, с. 35, рис. 50, табл. I.-28). Обнаружить его
также не удалось. Возможно, фрагмент затерялся в процессе исследовательской работы
самого А.Д. Грача, так как в архиве хранится его расписка о получении предмета,
но нет никаких пометок о возвращении.
Во 2-й половине 1950-х гг. из Тувы, по свидетельству Л.П. Потапова, в Музей
поступило еще восемь памятников. В их число входили изваяния и стелы «с руническими
тюркскими текстами» (Потапов Л.П., 1959, с. 117). Впрочем, коллекционные
карточки временного хранения фиксируют на одно изваяние больше, а в акте приема
на постоянное хранение фигурируют только четыре изваяния без стел.
Таким образом, если не принимать во внимание возможную ошибочность некоторых
сведений, к началу 1970-х гг. в МАЭ могло находиться 18 изваяний и четыре стелы.
Все собрание было приписано к разным отделам (Отдел археологии, Отдел этнографии
Сибири). Некоторые экспонаты хранились в подвалах, другие – в фондохранилищах,
а два памятника украсили лестницу Музея, ведущую в зал с экспозицией «Происхождение
человека и основные этапы развития первобытного общества».