Nikitin3

«Не каплет сверху. . . заспешила! —
-Ответил м уж :— успеешь, друг! —
И, сняв поношенный сюртук,
На гвоздь повесил осторожно,
Рубашки ворот распустил,
Лицо и руки освежил
Водою. — Ну, теперь вот можно
З а щи приняться». —
«Вишь, родной! —
Старушка молвила: — не спится!
Всю ноченьку провеселится
Поди, как свищет!» —
«Кто такой?»
Ответил муж скороговоркой,
Ломая хлеб с сухою коркой.
«Соловьюшек у нас в саду». —
«Сыт, стало. Коли б знал нужду,
Не пел бы. Мне вот не поется,
Как хлеб-ат потом достается. . .
Ты, Саша, ужинала что ль?» —
«Мы ждали вас». —
«Подай мне соль».
Дочь подала.
«За ужин села,
Так ешь! ты что не весела?» —
«Я ничего». —
«Гм. . . дурь нашла!
Так, так!»
Старушка поглядела
На Сашу. Саша поняла
И ложку нехотя взяла.
«Ох, эта девичья кручина! —
Отец, нахмурясь, продолжал
И мокрой ложкой постучал
Об стол: — все блажь! Подбавь, Арина,
Мне каши. . . да! все блажь одна!
Я знаю, от чего она,
Смотри!» —
«Опять не угодила!
З а смех — упрек, за грусть — упрек. . .
Ну, грустно, — что ж тут за порок?
Что за беда?» —
«Заговорила!
Язык прикусишь! берегись!
Вишь ты! . .» И жилы напряглись
На лбу отца. Гроза сбиралась.
Н о Саша знала старика,
Словам дать волю удержалась, —
И пронеслися облака
Без грома.
Чашка опустела.
Лукич усы свои утер
И, помолившись, кинул взор
На Сашин хлеб. «Ломтя не съела. . .
Сердита, значит. . . Прибирай!
Есть квас-то на ночь?» —
«Есть немного».—
«Ну, принеси. Сейчас ступай!» —
«Куда ж итти? Теперь порога
Не сыщешь в погребе: не день. . .» —
«Ну, ну! пошевельнуться лень!»
Дочь вышла. На лице Арины
Слегка разгладились морщины.
Старик, мол, трезв. . . Иль он любви
Не знает к детищу родному?
Скажу про Сашу. . . не чужому. . .
Что ж! Господи благослови!
И подле мужа робко села.
«Лукич!» —
«Ну, что там?» —
«Я хотела. . .
Того. . . с тобой поговорить. ..
Не станешь ты меня бранить? . .» —
«За что?» —
«Начать-то я не смею».
«Ну, ладно, ладно! говори».—
«Вишь, мы вот стары, я болею,
Совсем свалюсь, того смотри,
Обрадуй ты меня под старость —
Отдай ты дочь за столяра!» —
«Обрадуй. . . что же тут за радость?
Вот ты, к примеру, и стара,
А дура! . . стало, есть причина,
Зачем я медлю. . . Эх, Арина!
Пора бы, кажется, умнеть!» —
«Как мне на Сашу-то глядеть?
Она час от часу худеет.
Ведь я ей мать!» —
«Повеселеет!
Ты знаешь, девичья слеза,
Что утром на траве роса:
Ппигреет солнце — и пропала». —
«Пусть я отрады не видала,
Хоть ей-то, дочери, добра
Ты пожелай!» —
«В постель пора!
Оставь, пока не рассердился!»