Nikitin3

с другими дорогими для меня письмами, которых,
впрочем, у меня очень мало. Все это
прекрасно, но зачем болеть? Помните ли наш
разговор накануне моего отъезда? Речь зашла
о смерти. Предмет, без сомнения, не веселый,
но так случилось. Мы говорили об этой страшной
гостье, которая является большею частию
не во время и без зову. Я Вам доказывал, что
каждый член Вашего милого семейства должен
жить долго, очень долго, сколько, по крайней
мере, дозволит это слабая природа человека;
должен жить, потому что Ваше семейство есть
некоторым образом исключение в своем роде.
В нем, т. е. в Вашем семействе, существует
тесная, почти неразрывная связь, которая образует
прекрасную гармонию в целом. Порвись
или ослабей одна струна — гармония будет нарушена,
следовательно, пострадает все целое.
•Болезнь, как бы ни была она ничтожна, во
всяком случае, действует на наш организм; силы
неприметно, так сказать, улетучиваются,
а вместе с этим сокращается жизнь. Если бы
это благо сократилось на едва видимую точку
— и тогда не безделица, потому что оно —
благо и само по себе и для других. Зубы ли,
горло ли, другое ли что начинает страдать —
все равно зло, а зло непременно должно быть
устраняемо. А Вы, я думаю, посещаете свое
гумно. . . Извините за медицинские советы. Другому
я не написал бы об этом. Вот иное
дело — наш брат, хоть, например, я: кому нужен,
кому дорог, и кому какое горе, что в один
прекрасный день понесут Вашего покорнейшего
слугу в сосновом ящике на новоселье! А кладбище
со мною по соседству; решительно не встретится
трудности в переселении. . . Скажите, ради
бога, почему это с некоторого времени о чем бы
я ни рассуждал, начну за здравие, сведу за
упокой? Неужели предчувствие?. . Признаюсь,
предчувствиям я не слишком доверяю, но, но. . .
оставим лучше этот разговор. Бог, — говорит
один из наших поэтов, —
Создавший мир в порядке строгом.
Сказал созданию: живи!
Итак, будем жить. С боя возьмем радость,
если она не дастся добровольно, не то — и без
нее обойдемся, точно так, как обходится нищий
без вкусных блюд.
Перейдем к покупкам.
Вижу сам, что стручки дурны. Побранит
меня Наталья Вечеславовна, а, ей-ей, не за
что! Был всюду, искал повсеместно лучших,
нет как нет! Помню, в одной повести Марлинского
солдат выразился таким образом о Грузии:
«Скверный климат— иголка десять копеек!»
Нечто подобное, хотя не столько бессмысленное,
подумал и я, покупая стручки:
хорош Воронеж! не найдешь порядочных стручков!
. . Опасаюсь и за шерсть: хороша ли она?
Последнюю взял у Добрынина. У Попова спрашивал,
отвечал: «Не имеется! В скорости ожидаем-с!»
А 'каковы горшки? Просто — работа
художника, не правда ли? Отчет в покупке при
сем прилагается. За Вашу муку земно кланяюсь.
У Матушки-игуменьи 1 я был уже два
раза, вот как-с!
А! Матильда Ивановна! мое Вам почтение!
Здоровье Ваше? Je vous en fais mon compliment
2 с освобождением из-под ига. За счастие
почел бы воспользоваться votres lemons 3, но человек
— раб обстоятельств (мысль эта повто- *
ряется мною 100.000 раз); иногда поневоле
идешь туда, куда тянет их железная рука. Вы
скажете: все вздор! Je n’ai pas le temps de discuter
avec vous 4, но чувствую, что я прав, хотя
от этого мне нисколько не легче. Надобно сознаться,
во франц. языке я сделал огромный
прогресс. Прочитал *уже половину комедии
Скриба: «Les independants» 5. Вы, конечно, не
забудете Воронеж? Говорю не потому, что рассчитываю
на Ваши уроки, а просто отрадно
было бы встретить знакомое лицо. Гостеприимная
кровля Вечеслава Ивановича удержит Вас,
без сомнения, надолго. Под нею как-то теплее,
уютнее, веселее становится гостю, нежели под
другою какою-нибудь кровлею. По крайней
мере, я в высшей степени испытал это на себе.
Ну, Вы, Вечеслав Иванович, Вы, Павел
Александрович, как поживаете? Я думаю, все
занимаетесь сельским хозяйством, рассчитываете,
как бы повыгоднее сбыть хлеб в Ельце. . .
Ну, бог с Вами! Я Вам не завидую, не завидую
и тому, что все Вы веселы, дай бог Вам
веселиться больше и больше. А Вы, Наталья
Вечеславовна, уж, пожалуйста, не исполняйте
моей просьбы, о которой Вы узнаете по получении
письма от Матушки Митрофании: Вы
больны. Виноват! просил не кстати и не буду,
ей-богу, никогда не буду, только простите! . .
Жаль, что Ваш Николай спешит ехать, перо
едва разгулялось. . . Хотел было Вашему Николаю
дать стакан вина, но вспомнил его слабость,
не наделал бы он чепухи, подумал я, —
и оставил свое намерение. До свидания!
1856, сект. 7
Всею душою преданный Вам