Nikitin3

С тяжелой думою стояли,
И ль об усопшей толковали.
Что, вот-де, каковы дела —
Ж ила, жила, — да умерла!
М ать столяра в углу стояла,
С кумой любимою шептала:
«Ведь на покойнице платок,
Что тряпка. . . ай-да муженек!
У брал жену, кулак проклятый!
О платье и не говорю —
Я вчуже от стыда горю:
С заплатой, кажется, с заплатой! . .
А дочь слезинки не прольет. . .
В от срам-то! ннда зло берет!
А х , я тебе и не сказала!
Она за сына моего
Х отела выйти. . . каково?
Д а я-то шиш ей показала! -
И мать-то, помянуть не тем,
Глупа была, глупа совсем!»
Соседки вышли. Стал совета
О тец у дочери просить:
«Н у, Саша! мать вот не отпета,
Где деньги? чем мне хор он и ть?»—
«М ой муж поможет. Попросите
З д есь посидеть кого-нибудь
И вслед за мною приходите». —
«Д а! надо, надо шею гнуть!
И поделом мне! ох, как стою!»
И крепко жилистой рукою,
Останови на трупе взор,
Свой бледный лоб старик потер.
X X
Румян, плечист, причесан гладко,
Т арас Петрович за тетрадкой
В рубашке розовой сидел,
Н а цифры барышей глядел
И улыбался. П од рукою
Сияли проволоки счет;
Зелены й плюш, над головою
Висел с окна. Полна забот,
З а чаем Саша хлопотала;
Пел песни светлый самовар;
В лежанке загребенный жар
Краснел; струей перебегало
П о углям полымя. и вдруг
Часы издали странный звук,
Ш ипели долго и лениво.
И , с пятнышками вместо глаз,
Кукушка серая тоскливо
Прокуковала восемь раз.
11. Н и к и ти н
Лукич вошел, — и сердце сжалось
У Саши. Жалок был отец!
Оборван, бледен. . . грусть, казалось,
Его убила наконец.
Едва старик перекрестился,
Румяный зять его вскочил
И сожаленье изъявил,
Что доброй тещи он лишился.
«М не, мол, жена передала. . . 1
Святая женщина была!» —
«Вот надо справить погребенье. . .
Н ет гроба. . . сделай одолженье —
Дай помочь!» —
«О т добра не прочь.
Зачем родному не п о м о ч ь ? ..
Гм! . . жаль! я думаю — простуда?» —
«Бог знает что, да умерла». —
«Я полагаю-с, смерть пришла. . .
Вот выпейте чайку покуда». —
«Благодарю! не до того». —
«Н апрасно-с! это не мешает:
Он эдак грудь разогревает. . .» —
« Д а я не зябну. Ничего. . .
Н е позабудь, к примеру, в горе!» —
«Вот ключ позвольте отыскать. . .
Я много не могу вам дать,
Н е то что. . . да-с! Н ет денег в сборе»
«Н е добивай! Я так убит!» —
«О том никто не говорит.
Насчет того-с. . . оно, конечно,
Родню позабывать грешно,
Д а ведь грешно и жить беспечно,
Да-с! поскользнетесь неравно!
Н а вас вот тулупишко рваный,
И з сапогов носки глядят,
А вы намедни были пьяны. . .
Выходит, кто же виноват?» —
«О х, знаю, друг мой! Все я знаю!
Ведь пьет неволя иногда!
Ты думаешь, мне нет стыда,
Что плутовством я промышляю,
Х итрю , ем хлеб чужой, как вор?» —
«Расчет в торговле не укор. . .
Все это пустяки — и только,
Н а печке хочется лежать!
Н а рынке горько промышлять,
Н у-с, а просить теперь — не горько?
«Вестимо. . . если бы ты знал!
Осмеян всеми, обнищал,
Т ут совесть не дает п о к о ю ...
Зять! Н е пусти меня с сумою!
Д ай мне под старость отдохнуть!
Поставь меня на честный путь!
Дай дело мне! Господь порука,—