Nikitin3

«Это ссора, значит. . . —
Ответил сын: — беды-то нет,
Без шума дело обойдется». —
«Как свистнешь, так и отзовется.
Мне эдак дорог твой сосед,
Что вон немытая тряпица. . .
Ну, Саша, точно, не в него:
Скромна, работать мастерица.. .» —
«И не дурна?» —
«Да, ничего».—
«А, иу-ко, Ваня, плясовую!» —
«Какую, братец? А ? какую?»
Мальчишка весело спросил
И ножками засеменил.
Столяр запел:
Как у нас во садочку.
Как у нас во зеленом...
Люшунки-люли! . .
Вдова смеялась
Н а пляску. Песня продолжалась
Недолго. Сердце столяра
Опять заныло. «Спать пора,
Оставь-ко, Ваня!» —
«Право слово,
Я ничего! я не устал!»
Н о брат не слушал и молчал.
И принялась за карты снова
Вдова. Кудрявый Ваня сел
Н а лавку и в окно глядел.
«Эх, как звезда-то покатилась!
Смотрите!» вдруг он закричал.
Столяр с улыбкою сказал:
«Лови!» Вдова перекрестилась.
«Знать, умер кто. . . Кто ни умрет,
Так, говорят, звезда спадет. . .
Э, Вася! я и не спросила:
З а гроб-то дорого ль ты взял?» —
«Д а как сказать. . . Не в этом сила.
Ведь я покойника-то знал.
Чудак! Он жил в своем домишке,
Т а к — в старой мазанке! ходил
Зимой и летом в халатишке,
Щеглов, чижей, синиц ловил.
Бывало, раннею зарею,
В лес проберется с западнею
Да с сетью — холод нипочем.
Расставит сеть, а с птицей клетку
Н а сук повесит иль на ветку
И настороже за кустом
Дрожит в снегу. . . Одну заботу,
Покуда кончился, имел:
Н е во-время, мол, заболел,
Теперь — вот в лес бы, на охоту. . .
Стал умирать, как закричит:
«/Кена! пусти на волю деток!» —
«Каких там деток?» говорит.
«Моих-то вон, моих! из клеток!»
Каких на свете нет людей!
И твой отец чудил не мало
(Ты в люльке был тогда); бывало,
Чуть свет — гоняет голубей.
Бедняжки с крыши встрепенутся,
Куда! под облака взовьются!
Ему-то радость! вверх глядит,
А сам свистит! а сам свистит!»
Столяр задумался печально.
Давно ли в этой мастерской
Лежал отец его больной?
Он вспомнил взгляд его прощальный,
Взгляд грустный, впалые глаза,
Полуседые волоса
И эту речь: «Н ужда — н уж дою ,—
Ты, Вася, честь свою храни,
Честь пуще золота цени,
Ее нельзя добыть казною!
А коли честно ты живешь —
Все хорошо! и свет хорош,
И будет ласков люд с' тобою;
Обидит, — бог с ним! не суди!
Ты, знай, своим путем иди. . .» —
«Охота не укор. Нам стыдно
И грех покойника корить!
Таким и я желал бы быть. . .
Ну, Ваня, наплясался, видно,
Г лаза слипаются. . . вставай
Да Богородицу читай
Н а сон грядущий».
И ребенок
Молитву начал. Чист и звонок
Был детский голос. Брат стоял,
Его ошибки поправлял.
Локтями опершись в колени.
Вдова внимала в тишине;
Огонь мигал — и братьев тени
Передвигались на стене.
X I
В рубашке, с трубкой закуренной
И разгоревшимся лицом.
Упрямством дочери взбешенный,
Лукич сидел перед окном,
И высоко приподнималась
От гнева грудь его. Жена