Nikitin3

«Значит, до утра?
Так я в надежде».—
Я дам». —
«Будь покоен!
«А! сын пономаря! ..
Из грязи вышел, — не забылся!»
Лукич подумал — и простился.
XVII
Все решено. Осталась ночь.
Заря над лесом догорала,
По желтым жнивьям тень бежала.
Увы! измученная дочь
День свадьбы грустно ожидала,
В последний раз теперь рыдала
В объятьях матери, — и мать
Ее не смела утешать.
Они друг друга понимали,
Что впереди, о том молчали,
А горе прожитых годов
Так было живо, что без слов
Душа рвалась и в муках ныла.
Но эти муки дочь таила,
Нема с отцом своим была,
Меж ними пропасть вдруг легла
И Сашу навек отделила
От старика. . . и тем больней
Была тоска последних дней,
Тяжеле ряд ночей бессонных.
Невестой в пытке проведенных! . .
. И вот пир свадебный умолк.
Угих о нем соседей толк,
Угомонились пересуды,
Средь улиц гости не поют,
Не пляшут и в домах посуды
Под песни пьяные не бьют.
Арина вдруг осиротела.
Грустит за делом и без дела.
Чуть скрипнет дверь, — она вздрогнет,
И слушает, и Сашу ждет.
Без Саши горенка скучнее,
И время кажется длиннее,
И кот не весел: спит в углу,
Не поиграет на полу
Клубком старушки. Чуть смеркает,
Она калигку запирает,
И с робостью обходит двор —
Не притаился ли где вор,
И мужа ждет, и спицам снова
В ее руках покоя нет. . .
Едва покажется рассвет,
Работа прежняя готова;
Старушке не с кем говорить,
Тоски и грусти разделить:
Речь мужа, как всегда, сурова. . .
Но Саша бледная придет,
Арина так и обовьет
Ее руками. «Ах, родная!
Здорова ли? Присядь, присядь!
Здорова ль? — повторяет мать,
С улыбкой слезы утирая: —
Легко ль! неделю не была!
Уж я тебя ждала, ждала!
Ну, как живешь?» И ссторожно
О всякой мелочи ничтожной
Ее расспросит. «Ты смотри,
Ты не таись, мол, говори. .
Все хорошо? Ну, слава богу!»
И в лавочку через дорогу
С копейкой трудовой спешит
И Сашу чаем угостит.
Свой сад старушка позабыла:
Мать столяра ей досадила
Упреком, бранью каждый день
Через изломанный плетень:
«Здорово, друг! в саду гуляешь?
Хозяйка! яблоки считаешь?
Г^Ь1„не пУскай к нам кур на двор.
Поймаю, — прямо под топор!»
Арина головой качала
И ничего не отвечала.
Она не зла, мол. . . это так;
Всему причина— Сашин брак.
Лукич на рынке ежедневно
Встречался с зятем. Всякий вздор
Входил в их длинный разговор,
Оканчиваясь непременно
Разумным толком о делах:
О доброте хлебов в полях,
О том, что мужички умнеют.
Не так легко в обман идут.
Что краснорядцы богатеют:
За рубль по гривке отдают. . .
Лукич смеялся: «Просто — чудо!
Глупа ты, матушка Москва!
Всем веришь!» — «Этим и жива.
Не ошибется. . . А не худо
Того-с. . .» 3 ять добрый замечал
И тестя к чаю приглашал.
«Он, видно, мне не доверяет. —
Тесть думал: — право, не поймешь. . .
И чаем вдоволь угощает,
И льстит, — а толку ни на грош.
Я говорю, к примеру, буду
Тебе в торговле помогать,