Nikitin3

И пелась песнь печальная,
Бог весть кем, у ворот.
О тец ходил нахмуренный,
И пол под ним скрипел;
С стены оштукатуренной
Портрет его глядел.
Читал я, — что за чтение!
Учен я плохо был,
И как-то ударение
Н е там постановил.
О тец мой плеть ременную
Снял молча со стены
И. . . в эту ночь бессонную
Я видел в яве сны,
Сны страшные! . . Покойником
Я будто бы лежал,
Зарезанный разбойником,
И кровью подплывал. . .
Эх, молодость беспечная!
Ничто ей не беда!
Выносит все, сердечная,
Как полая вода. . .
Я вырос. Что печалиться!
Я думал, наконец:
Пора уж мне оправиться. . .
«Женись!» сказал отец.
Я спорить. — «Врешь! Приказано!
Н е то — всего лишу,
Вот так и будет сказано:
В духовной напишу».
Подумал я с подушкою,
Подумал, — как тут быть?
Как за чужой краюшкою
В чужом углу мне жить?
Огласка, порицание,
Попрек со всех сторон ...
А где образование?
Чему я обучен?
Я прав, мол, дело честное.
Поверит ли народ?
У ж что за мненье лестное —
С отцом-де не живет.
Молчи, душа свободная!
Н а все один ответ. ..
Жена моя дородная,
Лицо, что маков цвет,
Жила в семействе, стряпала
И стряпать замуж шла,
Перед венцом поплакала
И. . . и приют нашла.
Приду домой — молчание.
Сидим мы. Как тут быть?
Н у, просто, наказание!
О чем с ней говорить?
Скажу: «Погода скверная!»
Ответит: «Да, дурна» —
А вижу: баба верная,
Степенная жена.
Сидим мы. Мне зевается,
Зевнет она в ответ.
Т ут ужин начинается
И сон, а там — рассвет.
Без грусти с ней прощаемся,
Приду, — молчим опять.
З а стол опять сбираемся. . .
Х оть петлю надевать!
Пошлешь тоске проклятие —
И марш с -двора чуть свет,
Н а рынке есть занятие
И дружба и совет.
Гуляй, душа родимая!
Зальешь глаза вином,
И грязь непроходимая,
И пропасть — нипочем.
9 4
ПОРЫВЫ
Л юдскую скорбь, вопросы века —
Я знаю все. . . Как друг и брат,
Н а скорбный голос человека
Всегда откликнуться я рад.
И только. Многое я вижу,
Н о воля у меня слаба,
И всей душой я ненавижу
Себя, как подлого раба.
Как я неправду презираю.
Какой я человек прямой.
Покуда жизни не встречаю
Лицом к лицу, — о, боже мой!
И если б в жизнь переходили
Мои слова, — враги мои
Меня давно б благословили
З а сердце, полное любви.
Погас порыв мой благородный.
И что же? Тешится над ним
Какой-нибудь глупец холодный
Безумным хохотом своим.
«Так вот-с как было это дело, —
Мне говорит степняк-сосед: —
Себя он вел уж очень смело,
Сказать бы: да, он скажет: нет.
«Упрямство. .. вот и судит криво:
З а правду стой, да как стоять!