Nikitin3

Делись! я вот зачем пришел!» —
«И ты мне мог? и ты мне смеешь! . .» —
«Кто? я-то? . . Ты не подходи!
И в грех, к примеру, не вводи,
Убью! вот тут и околеешь!»
Пучков оцепенел. Немой,
Стоял он с поднятой рукой;
Огнем глаза его сверкали,
И губы синие дрожали.
Аукич захохотал. «Ну, что ж!
Ударь, попробуй! — что ж не бьешь?» —
«Вон, изверг!» —
«Не бранись со мною!
Я выйду честью! не шуми!
Не то я. . . прах тебя возьми! . .
Не стоишь, правда. . . Бог с тобою».
Пучков стонал. Он гадок был:
Бессильный гнев его душил.
«Прощай! садись опять за книги,
Копи казну, надень вериги,
Все, значит, о душе печаль. . .
А жаль тебя! ей-богу, жаль!»
«Нет, не дождаться мне помоги! —
Грустил дорогою бедняк:—
Не верят мне. Я — голь! кулак!
Вот и ходи, считай пороги,
И гнись, и гибни ни за что.
На то, мол, голь! кулак на то!
Г м ... да! упрек-то ведь забавный!
Эх, ты — народец православный!
Не честь тебе лежачих бить,
Без шапки сильных обходить!
Кулак. . . да мало ль их на свете?
Кулак катается в карете,
И з грязи да в князья ползет
И кровь из бедного сосет. . .
Кулак во фраке, в полушубке.
И с золотым шитьем, и в юбке,
Где и не думаешь, — он тут!
Не мелочь, не грошовый плут.
Не нам чета, — поднимет плечи,
Прикрикнет, — не найдешь и речи.
Рубашку снимет, — все молчи!
Господь' суди вас, палачи!
А ты, к примеру, в горькой доле
На грош обманешь поневоле, —
Тебя согнут в бараний рог:
Бранят, и быот-то, и смеются. . .
Набей карманы, — видит бог,
В приятели все назовутся!
Будь вором, — скажут: не порок!
Во г гадость! тьфу!»
И шаг широкий
Старик с досады ускорил.
Но вдруг его остановил
Стук рамы. Смотрит — дом высокий,
С кудрявым вензелем балкон
Густой сиренью окружен.
Заклятый враг ученых споров,
Его жилец, профессор Зоров,
С сигарой под окном стоял
И старика рукою звал.
XVI
Ученой бурсы отпечаток
Невольно Зоров сохранил:
Знал букву, глубже не ходил.
Был в разговорах прост и краток
И словом вот их украшал;
Без нужды кашлял. Бог создал
Его не злым, но. . . впрочем — мимо:
Подчас молчать необходимо. . .
Деньжонки славно наживал.
Аукич был встречен благосклонно,
Обласкан — и немудрено:
У старика, тому давно,
Мальчишка, труженик бессонный,
Путь тяжкий Зоров начинал —
Аатыныо ум свой притуплял.
Плоды науки не пропали.
Бедняк Аукич дивился им.
Мальчишка вырос. Перед ним
Теперь просители стояли:
Священник, старичок больной,
И дьякон тучный и рябой.
Священник кланялся. С досадой
Ученый муж рукой махал:
«Ваш сын дурак! Вот и пропал. . .
И выгнали. . . хм. . . так и надо:
Зазнался».
С в я щ е и н и к
В чем же? ради бога,
Скажите! Он из лучших был.
Профессор
А вот: воротнички носил,
Да возражений делал много
Наставникам: я, мол, умен,
В журналы, в чтенье погружен.
Исчерпал мудрость всю! . .
(Священник хочет возразить.)
Молчите!