Повний текст (pdf-файл, 1,8 Mb)

Вспоминается одно из положений эстетики старшего современника
Пушкина, выдающегося немецкого философа Ф.-В. Шеллинга (1775–
1854): "Художник вкладывает в свое произведение, помимо того, что
явно входило в его замысел, словно повинуясь инстинкту, некую
бесконечность, в полноте своего раскрытия недоступную ни для какого
конечного рассудка" 18 . Позднее, в 1880-е годы Ницше писал в своих
набросках: "Один и тот же текст допускает бессчетные истолкования:
нет "правильного" истолкования" 19 .
Интерпретация стихотворения во втором случае неоднозначна,
потому что, когда мы утверждаем "роза – это девушка", или "роза – это
свобода", мы впадаем в противоречие. Приверженец строгой логики мог
бы сказать: "Утверждать, что роза – это девушка, – абсурдно; всем
известно, что девушки – люди, а розы – цветы. Цветок не может быть
человеком, а человек – цветком". Замечание совершенно справедливое
с точки зрения строгой науки (основанной, как уже было сказано, на
классической логике), но не выдерживающее критики в области поэзии,
так как поэзия основана на метафоре 20 .
Итак, что есть метафора? – Это своего рода противоречие,
возникающее тогда, когда слово или выражение употребляют в
переносном значении, основанном на сходстве или сравнении.
Великий поэт Гете пишет: "Я более склоняюсь к мнению, что чем
несоизмеримее и для ума недостижимее данное поэтическое
произведение, тем оно лучше" 21 . Почему же поэтическое произведение
может быть несоизмеримым уму и недостижимым для ума?
Не потому ли, что оно может воплощать противоречие? "Я почти что
начинаю верить, что, пожалуй, лишь одной поэзии может удасться
выразить до известной степени такие тайны, которые в прозе обычно
кажутся абсурдными, ибо они могут быть выражены только в
противоречиях, которые неприемлемы для человеческого рассудка", –
утверждает Гете 22 .
Другой великий поэт, Пушкин, критикуя в письме к Вяземскому
(1824 г.) его стихотворение "К мнимой счастливице", замечает: "Твои
стихи…слишком умны. А поэзия, прости Господи, должна быть
глуповата". Противоречия неприемлемы для рассудка (если угодно, для
здравого смысла, того, что по-французски называется raison); они
представляют интерес для более глубоких мыслителей, – например,
для Гегеля с его диалектикой (не случайно в немецкой классической
философии разграничивают рассудок (закон которого – запрет
противоречия) и разум (сочетающий противоречия в диалектическом
единстве)). Область рассудка – конечное, область разума –
бесконечное.
Настоящая великая поэзия, конечно, не рассудочна, а разумна,
мудра (хотя и глуповата, как многие мудрецы). Ведь еще Аристотель,
77