?.-?. ???????=?????? ? ?????=???? ????? (?????????? Fort/Da)

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru 148
делает Дильтеевскую позицию неуязвимой при всех возражениях, которые могут быть ей
адресованы философией, и в особенности неуязвимой аргументами идеалистической
рефлексивной философии против исторического «релятивизма». Дильтеевское обоснование
философии первичным фактом жизни продиктовано не стремлением выдвинуть непротиворечивый
комплекс положений, который следовало бы поставить на место мыслительных систем
прежней философии. Напротив, относительно философского самосознания справедливо то же
самое, что было доказано Дильтеем относительно роли осознанности в жизни. Философское самосознание
додумывает до конца самое жизнь, понимая также философию как объективацию жизни.
Оно становится философией философии, но не в том смысле и не с тем притязанием, которое
выдвинул идеализм,— оно не стремится обосновать все возможное философствование единством
спекулятивного принципа, а идет дальше путем исторического самоосознания. А следовательно, к
Дильтею вообще не относится возражение, связанное с обвинением его в релятивизме.
Сам Дильтей снова и снова обдумывал это возражение и искал ответа на вопрос, как во всякой
релятивности возможна объективность и как можно осмыслить отношение конечного к
абсолютному. «Задача состоит в том, чтобы показать, каким образом эти относительные
ценностные понятия исторических эпох превратились в нечто абсолютное» 43 . Но напрасно было
бы искать у Дильтея действительный ответ на указанную проблему релятивизма, и не потому, что
он так и не нашел правильного ответа, а потому, что совсем не это было его подлинным,
настоящим вопросом. Он, напротив, всегда осознавал себя уже на пути к абсолютному в процессе
развертывания исторического самосознания, которое вело его от релятивности к релятивности.
Постольку Эрнст Трёльч совершенно правильно подытожил жизненный труд Дильтея формулой:
от релятивности — к тотальности. Собственная же формула Дильтея гласила «Быть
обусловленным в полном сознании этого» 44 — и была открыто направлена против претензий
287
рефлексивной философии отбросить все ограничения конечности в своем возвышении к
абсолютности и бесконечности духа, в завершении и истине самосознания. Бесконечные
размышления Дильтея над упреком в релятивизме все же показывают, что он не сумел в
действительности последовательно провести свой связанный с философией жизни подход вопреки
рефлексивной философии идеализма. В противном случае он должен был бы распознать в упреке
в релятивизме «интеллектуализм», у которого он хотел выбить почву из-под ног своим исходным
тезисом об имманентности знания самой жизни.
Последней причиной этой двусмысленности было отсутствие внутренней цельности в мышлении
Дильтея, непреодоленное картезианство, из которого он исходит. Его теоретико-познавательные
размышления об основоположении наук о духе в действительности не смыкаются с исходными
посылками его философии жизни. Красноречивое свидетельство тому — его последние заметки.
Дильтей требует здесь философского основоположения, которое распространялось бы на те
области, в которых «сознание расшатало бы авторитеты и с помощью рефлексии и сомнения
стремилось бы достичь подлинного знания» 45 . Такое положение кажется безобидным
высказыванием о сущности науки и философии Нового времени. Картезианские отзвуки
совершенно в этом не прослушиваются. В действительности же данное положение находит
применение совершенно в ином смысле, когда Дильтей продолжает: «Повсюду жизнь ведет к
размышлениям о том, что в ней полагается, размышления ведут к сомнениям, и если жизнь
должна утвердить себя перед лицом сомнения, то мышление может закончиться только
достижением подлинного знания». Здесь уже не только философские предрассудки должны быть
преодолены теоретико-познавательным основоположением в стиле Декарта — здесь рефлексия
разлагает действительность жизни, традиционные нравы, религию и позитивное право, которые
нуждаются в новом упорядочении 46 . Когда Дильтей говорит о знании и рефлексии, то он имеет в
виду не общую имманентность знания жизни, но направленное против жизни движение. В
противоположность этому традиция нравов, религия и право со своей стороны основываются на
знании жизни о себе самой. Да, мы видели, что самоотдача традиций, которая, конечно, является
сознательной, возвышает индивида до объективного духа. Можно с удовольствием признать
вместе с Дильтеем, что влияние мышления на жизнь «проистекает из внутренней необходимости в
не-
288
постоянной смене чувственных восприятий, вожделении и ощущении стабилизировать нечто
прочное, что делает возможным постоянную и единую направленность жизни» 4? . Но этот акт
мышления имманентен самой жизни и совершается в объективациях духа, в нравах, праве, рели-
Гадамер Х.-Г.=Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова.— М.: Прогресс, 1988.-704 с.