?.-?. ???????=?????? ? ?????=???? ????? (?????????? Fort/Da)

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru 95
отображения входит отсутствие иной задачи, кроме тождества с первообразом. Критерием их
соответствия служит узнавание первообраза по отображению. Это означает, что в его определение
входит снятие собственного для-себя-бытия и полная устремленность на опосредование
отображаемого. Идеальным отображением тем самым должно считаться отражение в зеркале, так
как его бытие мимолетно; оно существует только для того, кто смотрит в зеркало, и не является
ничем, кроме своего собственного чистого проявления. Но на самом деле это вообще не
изображение и не отображение, потому что никакого для-себя-бытия у него нет; зеркало отражает
то, что перед ним; это значит, что оно делает отражаемое видимым для кого-либо, лишь пока в
него смотрят, находя собственное изображение и то, что обычно, кроме того, отражается в
зеркале. Мы не случайно говорим здесь об изображении, а не об отображении, так как, отражаясь
в зеркале, сущее само предстает в изображении; в зеркале я вижу свое собственное зеркальное
изображение. Отображение, напротив, стремится к тому, чтобы на него смотрели в связи с тем,
что оно подразумевает. Отображение не желает быть ничем иным, кроме передачи чего-то, и
единственная его функция — служить для идентификации
185
(как, например, фотография в паспорте или иллюстрация в торговом каталоге). Отображение
снимает себя самое в том смысле, что функционирует как средство и, как всякое средство,
утрачивает свою функцию с достижением цели. Оно — для себя, чтобы себя таким образом снять.
Самоснимание отображения представляет собой интенциональный момент его собственного
бытия. При изменении интенции, например, когда отображение сравнивают с первообразом, о нем
выносят суждение в зависимости от его сходства, и оно выказывает свои собственные свойства
лишь в той мере, в которой отличается от первообраза, как и любое средство или инструмент,
которые не используются, а проверяются. Но его собственная функция состоит опять-таки не в
рефлексии сравнения и различения, а в том, что оно, основываясь на своем сходстве, указывает на
отображаемое, следовательно, реализуется в самоснимании.
Напротив, то, что является изображением, вовсе не определяется самосниманием, так как это — не
средство достижения цели. Здесь само изображение — это и есть то, что имеется в виду, во всяком
случае до тех пор, пока речь идет о том, каким предстает в нем то, что представляется. Это
означает прежде всего, что мы не просто используем его как отправной пункт, поворачиваясь к
представленному; скорее сущностная связь представления и представленного сохраняется и даже
входит в него как компонент. По этой причине зеркало отражает изображение, а не отображение:
это изображение того, что представляется в зеркале, и оно неотделимо от наличия последнего.
Конечно, зеркало может дать и искаженное изображение, но только в силу своей ущербности: в
этом случае оно плохо выполняет свою функцию. В этом отношении зеркало подкрепляет
основной тезис, который необходимо здесь высказать: в отношении изображения интенция
направлена на первоначальное единство и неразличение изображения и изображаемого.
Изображение того, что представлено, что показывает зеркало,— это «его» изображение, а не
изображение зеркала.
То, что магические изображения, основанные на идентичности и неразделенности изображаемого
и изображенного, представлены лишь в начале истории изображения и, так сказать, принадлежат
ее предыстории, не означает, что от этой истории можно полностью отделить процесс усложнения
и дифференциации изобразительного сознания, протекавший параллельно с отдалением от
186
магической идентификации 7 . Скорее неразличение остается существенной чертой всякого
познания, базирующегося на изображении. Невосполнимость изображения, его травмируемость,
его «священность», по моему мнению, находят соответственное обоснование в предлагаемой онтологии
изображения. Кроме того, эта же причина дала жизнь сакрализации «искусства» в XIX
веке, о которой мы писали.
Но эстетическое понятие изображения, очевидно, охватывается моделью зеркала не в полном
объеме и не в полной сущности. Здесь нам может помочь только онтологическая неотделимость
изображения от «представленного». Это достаточно важно, коль скоро способствует объяснению
того, что первичная интенция относительно изображения не различает представление и
представленное. И только вторично на этом строится та интенция собственно различения,
которую мы назвали «эстетическим» различением. Оно уже рассматривает представление как
таковое в отрыве от представленного. Правда, оно не воспринимает отображение того, что
отображено в представлении таким образом, как обычно воспринимают отображения, так как не
добивается того, чтобы изображение снимало себя самое, способствуя существованию
Гадамер Х.-Г.=Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова.— М.: Прогресс, 1988.-704 с.