?.-?. ???????=?????? ? ?????=???? ????? (?????????? Fort/Da)

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru 256
которому движется и сам язык. Возвышение над именами означает лишь, что истина вещей
заключена не в самих именах. Оно вовсе не означает, что мышление может обой-
498
тись без имен и логоса. Скорее Платон всегда признавал, что невозможно обойтись без этих
языковых опосредований мышления, хотя их и следует считать лишь приблизительными.
Невозможно познать идею, истинное бытие вещей, иначе, как пройдя через эти опосредования. Но
существует ли познание самой идеи как именно этой, определенной и единственной? Не есть ли
сущность вещей некое целое, точно так же как некое целое есть язык? Подобно тому как
отдельные слова получают свое значение и относительную однозначность лишь в единстве речи,
точно так же истинное познание сущности может быть достигнуто лишь в рамках целостного
порядка идей, устрояющего их отношения. Таков тезис Платонова «Парменида». Отсюда возникает,
однако, вопрос: не следует ли знать целое, чтобы определить хотя бы одну-единственную
идею, то есть быть в состоянии отделить ее в том, что она есть, от всего остального, что тоже есть?
Весьма трудно избежать этого вывода, если, подобно Платону, мыслить космос идей как
истинный порядок бытия. И в самом деле, уже о Спевсиппе, преемнике Платона по руководству
академией, нам известно, что он сделал этот вывод 35 . Мы знаем о нем, что он занимался в
особенности разысканием сходного (όμοια) и при этом, используя метод аналогии, то есть
пропорционального соответствия, выходил далеко за пределы того, что понимает под обобщением
логика рода. Диалектическая способность открывать общности и co-сматривать многое в одно еще
очень близка здесь свободной универсальности языка и принципам его словообразования.
Сходное по аналогии, которое всюду отыскивал Спевсипп,— соответствия типа: что для птиц
крылья, то для рыб плавники,— служит определению понятий потому, что подобные соответствия
представляют собой вместе с тем один из важнейших принципов словообразования,
осуществляемого самим языком. Перенесение из одной сферы в другую не только выполняет
логическую функцию; оно соответствует принципиальной метафоричности самого языка.
Известная стилистическая фигура метафоры есть лишь риторический оборот этого всеобщего,
одновременно языкового и логического принципа. Поэтому Аристотель мог просто сказать, что
для того, чтобы хорошо переносить, нужно уметь подмечать сходное Зб . Вообще Аристотелева
«Тоника» многообразно подтверждает неразрывную связь между понятием и языком.
Определение общего рода выводится здесь из выявления сходств 37 . Логика рода начинается,
таким образом, с предварительной работы языка.
499
Этому соответствует и то, что сам Аристотель придавал большое значение тому, каким образом в
речи о вещах раскрывается порядок самих вещей. («Категории» — и не только то, что сам
Аристотель обозначал этим словом,— суть формы высказывания.) Философская мысль не только
использует осуществляемое языком образование понятий, но и продолжает его в определенном
направлении. Выше мы уже ссылались на то, что Аристотелева теория образования понятий,
теория «эпагогии», может быть проиллюстрирована на примере того, как дети учатся говорить
[см. с. 485]. В действительности даже Аристотель, сколь бы важным ни было и для него
Платоново разочарование в «пустых речах», решительным образом мотивировавшее его
собственное построение «логики», сколь бы ни стремился он путем сознательного использования
логики определений, особенно в применении к классификационному описанию природы,
отобразить порядок сущностей, полностью освободив его от всех языковых случайностей,— даже
и он еще целиком и полностью связан единством речи и мышления.
Поэтому в тех немногих местах, где он вообще говорит о языке как таковом, ему совершенно
чуждо стремление изолировать сферу языковых значений от того мира вещей, который называют
слова. Если Аристотель говорит, что звуки или соответственно письменные знаки «обозначают»
тогда, когда становятся «символами», то это значит, конечно, что они существуют не по природе,
но по соглашению (κατά συνθήκην). Однако это вовсе не инструментальная теория знаков.
Соглашение, в соответствии с которым звуки языка или знаки письменности что-либо означают,
не есть договоренность о средствах взаимопонимания — подобная договоренность уже
предполагала бы наличие языка,— но это есть согласие, на котором основана общность между
людьми, их согласованность в том, что хорошо и правильно 38 . Согласие в применении звуков и
знаков языка есть лишь выражение основополагающей согласованности в том, что считается
хорошим и правильным. Конечно, греки весьма охотно приписывали установление того, что
считается хорошим и правильным, то есть того, что они называли «номой» (законами),
деятельности неких божественных личностей. Однако для Аристотеля это представление о
Гадамер Х.-Г.=Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова.— М.: Прогресс, 1988.-704 с.