?.-?. ???????=?????? ? ?????=???? ????? (?????????? Fort/Da)

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru 231
ного взаимопонимания, в которой дистанция между чужим и собственным мнением
воспринимается в конечном счете как неснимаемая. И подобно тому как разговор, где тоже
существуют такие неснимаемые различия, колеблясь между противоположными высказываниями,
может в итоге прийти к компромиссу, так же и переводчик, взвешивая и выбирая, ищет наилучшее
решение, которое во всех случаях может быть лишь компромиссным. И как в разговоре мы, чтобы
попять точку зрения собеседника, ставим себя на его место, так же и переводчик стремится
поставить себя на место автора. Но подобно тому опять-таки, кaк в разговоре это еще не означает
взаимопонимания, так же и для переводчика это еще не значит, что воспроизведение удалось.
Структуры здесь, очевидно, аналогичны. Взаимопонимание в разговоре включает в себя
готовность собеседников к одному и тому же, их готовность отдать должное чуждому и
противоречащему их мнениям. Если это происходит как с той, так и с другой стороны и каждый из
собеседников, сохраняя свои собственные доводы, взвешивает также и доводы противной
стороны,— тогда в незаметном и непроизвольном взаимодействии точек зрения (мы называем это
обменом мнениями) можно в итоге найти общий язык и общее решение. Точно так же и
переводчик должен сохранять за родным языком все его права и вместе с тем отдавать должное
чуждому и даже враждебному в тексте и его выражениях. Не исключено, однако, что это описание
переводческого труда слишком упрощает реальное положение. Даже в подобных крайних случаях,
когда нужно переводить с одного языка на другой, вряд ли можно отделить суть дела от языка.
Действительно, воспроизвести текст сможет лишь тот переводчик, который сумеет дать языковое
выражение тому предмету, который открывает ему оригинальный текст, то есть найдет язык,
который будет его собственным и вместе с тем соответствующим оригиналу 2 . Таким образом,
ситуация переводчика, по сути дела, совпадает с ситуацией интерпретатора.
Пример переводчика, преодолевающего пропасть между языками, с особенной ясностью
показывает взаимоотношение, существующее между текстом и интерпретатором и
соответствующее двусторонности взаимопонимания в разговоре. Всякий переводчик —
интерпретатор. Иноязычность означает лишь предельный случай общей герменевтической
сложности: чуждости и ее преодоления. В сходном, однозначно определенном смысле чуждыми
являются поистине все «предметы», с которыми имеет дело
450
традиционная герменевтика. Задача воспроизведения, которая стоит перед переводчиком,
отличается от общегерменевтической задачи, которую ставит перед собой любой текст, не
качественно, но лишь с точки зрения степени.
Конечно, это не значит, что герменевтическая ситуация, в которой мы находимся по отношению к
тексту, полностью совпадает с той, в которой находятся два участника устной беседы. Ведь в
случае текстов речь идет о «четко фиксированных жизненных проявлениях» 3 , которые должны
быть поняты, а это значит, что лишь благодаря одному из участников герменевтического
разговора, интерпретатору, другой участник, текст, вообще обретает голос. Лишь благодаря ему
письменные обозначения вновь превращаются в смысл. И тем не менее благодаря этому
обратному превращению, совершающемуся при понимании, обретает язык само дело, о котором
говорится в тексте. Как и в случае действительного разговора, именно общее дело объединяет
партнеров, в данном случае: текст и интерпретатора. Подобно тому как устный переводчик
создает возможность взаимопонимания лишь благодаря своей причастности к обсуждаемому делу,
точно так же и для интерпретатора необходимым условием является его собственная причастность
к смыслу текста.
Таким образом, можно с полным правом говорить о герменевтическом разговоре. Из этого
следует, однако, что герменевтический разговор, как и настоящий разговор, должен выработать
некий общий язык и что это вырабатывание общего языка в столь же малой мере, как и при устной
беседе, является подготовкой какого-то инструмента, служащего целям взаимопонимания, но
совпадает с самим процессом понимания и взаимопонимания. Между участниками этого
«разговора» происходит, как и между двумя живыми людьми, коммуникация, превышающая
простое приспосабливание друг к другу. Текст дает языковое выражение некоему делу, но то, что
ему это удается,— заслуга интерпретатора. Участвуют обе стороны.
Поэтому то, что разумеет текст, совсем не похоже на какую-то незыблемую и упрямо
сохраняемую точку зрения, которая наводит того, кто хочет понять, лишь на один-единственный
вопрос, а именно: как мог другой прийти к столь абсурдному мнению? В этом смысле при
понимании речь, вне всякого сомнения, идет вовсе не об «историческом понимании»,
реконструирующем процесс возникновения текста. Напротив, мы стремимся понять сам текст.
Гадамер Х.-Г.=Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова.— М.: Прогресс, 1988.-704 с.