?.-?. ???????=?????? ? ?????=???? ????? (?????????? Fort/Da)

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru 267
сдержанностью выражают обязательность нравственных норм таким образом, который уже совсем
далек от былого мира твердых конвенций,— то эта замена является подлинным зеркалом того, что
действительно существует. Точно так же, когда стихотворение пробуждает скрытую жизнь в таких
словах, которые кажутся нам обыденными и стершимися, и таким образом открывает нам глаза на
нас самих,— поэтическое слово оказывается как бы пробным камнем того, что есть поистине.
Язык способен на все это, очевидным образом, потому что он не является продуктом рефлектирующего
мышления, но участвует в реализации того отношения к миру, в границах которого мы
живем.
Таким образом, подтверждается то, что мы установили выше: в языке выражает себя (sich darstellt)
сам мир. Языковой опыт мира «абсолютен». Он возвышается над относительностью всех наших
бытийных полаганий (Relativitäten von Seinssetzung), поскольку охватывает собой всякое в-себебытие,
в какой бы связи (отношении) оно ни представало перед нами. Языковой характер нашего
опыта мира предшествует всему, что мы познаем и высказываем в качестве сущего.
Основополагающая связь между языком и миром не означает поэтому, что мир становится предметом
языка. Скорее то, что является предметом познания и высказывания, всегда уже окружено мировым
горизонтом языка. Языковой характер человеческого опыта мира не включает в себя
опредмечивания мира.
Напротив, предметность, которую познает наука и благодаря которой она обретает свойственную
ей объективность, сама принадлежит к тем относительностям, которые
520
охватываются связью языка с миром. Понятие в-себе-бытия получает здесь характер некоего
определения воли. То, что есть в себе, независимо от наших волений, наших желаний. Однако
именно потому, что мы знаем его в его бытии-в-себе, оно поступает в наше распоряжение в том
смысле, что мы принимаем его в расчет, то есть подчиняем его нашим собственным целям.
Это понятие в-себе-бытия лишь но видимости, таким образом, является эквивалентом греческого
понятия καυ' αυτό. Последнее выражает прежде всего онтологическое различие между тем, чем
является некое сущее с точки зрения своей субстанции и сущности, и тем, что может быть «при»
нем и потому изменчиво. Конечно, то, что принадлежит к неизменной сущности некоего сущего,
доступно нашему знанию исключительным образом, то есть изначально открыто человеческому
духу. Однако то, что есть «в себе» в смысле современной науки, не имеет ничего общего с этим
онтологическим различием существенного и несущественного, но определяется с точки зрения
собственной сущности самосознания, а также умения производить и стремления изменять,
свойственных человеческому духу и воле. Это предмет (Gegenstand), как пред- и противо-стояние
(Widerstand), с которым вынужден считаться человеческий дух. Таким образом, как показал в
особенности Макс Шелер, то, что есть в себе, коррелирует с определенным типом знания и
воления 15 .
Это не значит, что какая-то определенная наука исключительным образом ориентирована на
овладение сущим и определяет соответствующий смысл в-себе-бытия из этой воли к господству.
Шелер справедливо подчеркивал, конечно, что механическая модель мира особенным образом
связана с умением производить 16 . Однако «знанием-господством» является все знание
современных естественных наук в целом. Это особенно заметно там, где в рамках самой
современной науки разрабатываются новые программы исследования, которые не только
стремятся методически отделить себя от единого метода современной физики, но также и
притязают на некое иное исследовательское умонастроение (Forschungsgesinnung). Так, например,
биология, изучающая окружающий мир, со времен Икскюля противопоставляет миру физики
универсум жизни, в котором скрещиваются и переходят друг в друга различные жизненные миры
растения, животного и человека.
Эта биологическая постановка вопроса претендует на то, чтобы методологически преодолеть
наивный антропо-
521
центризм традиционного наблюдения за животными, исследуя строение тех окружающих миров, в
которых живут различные живые существа. Также и человеческий окружающий мир строится,
подобно окружающим мирам животных, из доступных человеческим чувствам признаков. Если
«миры» мыслятся подобным образом как биологические наброски строительных планов, то при
этом не только предполагается мир в-себе-бытия, доступ к которому открывает физика,— что и
позволяет разрабатывать те принципы отбора, по которым различнейшие живые существа строят
свои миры из материала «в-себе-сущего»,— но такое исследование остается исследованием в
Гадамер Х.-Г.=Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова.— М.: Прогресс, 1988.-704 с.