?.-?. ???????=?????? ? ?????=???? ????? (?????????? Fort/Da)

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru 296
577
выражает, а именно аффекты, которые в свою очередь должны создавать впечатление. Нечто
подобное мы находим в эстетике у Зульцера (1765): выражение следует понимать в первую
очередь не как выражение собственных чувств, а как выражение, которое возбуждает чувства. И
все-таки вторая половина XVIII века уже далеко продвинулась на пути к субъективации понятия
выражения. Если, например, Зульцер полемизирует с юным Риккобони, который видит искусство
актера в изображении, а не в чувствах, то он считает необходимым подлинность чувств при
эстетическом изображении. Так, он дополняет экспрессию музыки эмоциональной основой
композитора. Таким образом, мы здесь находимся при переходе от риторической традиции к
психологии переживания. Однако при углублении в сущность понятия «выражение», и особенно
— эстетического выражения, приходится все-таки снова возвращаться к метафизическим связям, к
неоплатонистскому «отпечатку». Ведь выражение никогда больше не означает знака, с помощью
которого ссылаются на другое, внутреннее, но в выражении проявляется само выражаемое,
например гнев — в складках гнева. Данное положение хорошо известно современному
определению выражения, точно так же, как оно было известно уже Аристотелю. Очевидно то, что
сказанное относится к способу бытия живого, что таким образом одно существует в другом. Это
нашло также своеобразное признание в языке философии, когда Спиноза понял exprimera и
expressio как онтологическое фундаментальное понятие и когда, присоединяясь к нему, Гегель
увидел объективный смысл «выражения» как изображение, высказывание, собственную
действительность духа. Тем самым он обосновал свою критику субъективизма рефлексии.
Подобным же образом думает Гёльдерлин и его друг Синклер, у которого понятие «выражение»
занимает центральное место (см.: Ausgabe von Hellingrath, Bd. 3, S. 571 ff.). Язык как продукт
творческой рефлексии, который позволяет существовать стихам,— «выражение живого, но
особенного целого». Значение этой теории было выражено в совершенно перевернутом виде —
очевидно, путем субъективации и психологизации в XIX веке. Действительно, у Гёльдерлина, как
и у Гегеля, риторическая традиция является в большей степени определяющей. В XVIII веке
понятие «выражение» вообще выступает на месте «отпечатывания» и имеет в виду ту постоянную
форму, которая остается при отпечатке штампа и т. п. Картина взаимозависимости становится
полностью ясной из одного места у Геллерта
578
[Schriften, Bd. 7, S. 273]: «То, что наш язык не способен к определенной красоте и является
хрупким воском,— это обнаруживается, когда хотят выразить образы духа». Это старая
неоплатонистская традиция (см., например: Dionysiaka, I, 87). Смысл метафоры в том, чтобы
отпечатанная форма не частично, а в общем и целом присутствовала во всем отпечатке. На этом
же базируется применение понятия «эманативное мышление», которое, согласно Ротхаккеру 8 ,
всегда лежит в основе нашей исторической картины мира. Разумеется, ясно, что критика
психологизации понятия «выражение» целиком пронизывает данное исследование и, конечно,
обосновывает как критику «искусства переживания», так и критику романтической герменевтики
9
.
Дополнение к с. 188 (прим. 9, с. 662):
Repraesentatio в смысле «изображение» на сцене — что в средневековье могло означать только религиозное
представление — обнаруживается уже в XIII и XIV веках, как показывает Э. Вольф (см.: Die Terminologie des
mittelalterlichen Dramas. Anglia, Bd, 77). Однако поэтому repraesentatio означает не некий «спектакль», а
подразумевает вплоть до XVII века представляемое присутствие самого божественного в литературной игре.
Таким образом, и здесь, как и в канонически правомерном понятии, происходит переопределение
классического латинского слова с помощью нового теологического, культового и церковного понимания.
Применение этого слова к самой игре — а не к тому, что в ней представлено,— явление совершенно
второстепенное, предполагающее разъединение театра с его литургической функцией.
Герменевтика и историзм
При философском осознании основ гуманитарных наук едва ли раньше говорилось о
герменевтике. Герменевтика была чисто вспомогательной дисциплиной, каноном правил об
обращении с текстом. Правда, в том случае, когда герменевтика была рассчитана на специальные
тексты особого рода, она дифференцировалась, например как библейская герменевтика. И
наконец, имеется вспомогательная дисциплина несколько иного рода, которая называется
герменевтикой: юридическая герменевтика. Она содержит правила для заполнения пропусков в
кодифицированном праве и имеет, таким образом, нормативный характер. Центральную
философскую проблематику, которая заключается в факте существования гуманитарных наук,
напротив, видят в теории познания, по аналогии с естествознанием и его обоснованием в
Гадамер Х.-Г.=Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова.— М.: Прогресс, 1988.-704 с.