?.-?. ???????=?????? ? ?????=???? ????? (?????????? Fort/Da)

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru 165
собственных мнений или наоборот. Дело в том,
320
что хотя мнения и представляют собой подвижное многообразие возможностей (сравнимое с тем
соответствием, которое существует между языком и словарем), но в рамках этого многообразия
возможных мнений вообще, то есть всего того, что читатель может признать осмысленным, а следовательно,
и ожидать в качестве такового, возможно отнюдь не все, и потому тот, кто упорно не
слышит, что в действительности говорит другой, окажется в конце концов не в состоянии
согласовать превратно понятое с собственными многообразными смыслоожиданиями.
Герменевтическая задача сама собою переходит в фактическую постановку вопроса и с самого
начала определяется также и этой последней. Тем самым герменевтическое предприятие обретает
твердую почву под ногами. Тот, кто хочет понять, не должен отдаваться на волю своих
собственных пред-мнений во всей их случайности, с тем чтобы как можно упорнее и
последовательнее пропускать мимо ушей мнения, высказанные в тексте, покуда наконец эти
последние не вырвутся в его иллюзорное понимание и не уничтожат его. Скорее тот, кто
стремится понять текст, готов его выслушать и позволяет ему говорить. Поэтому герменевтически
воспитанное сознание должно быть с самого начала восприимчиво к инаковости текста. Такая
восприимчивость, однако, не предполагает ни «нейтралитета» (в том, что касается существа
обсуждаемого дела), ни самоуничтожения, но включает в себя снимающее усвоение собственных
пред-мнений и пред-суждений. Речь идет о том, чтобы помнить о собственной предвзятости, дабы
текст проявился во всей его инаковости и тем самым получил возможность противопоставить
свою фактическую истину нашим собственным пред-мнениям.
Хайдеггер, открывший в предварительном «чтении» того, что «стоит в тексте», предструктуру
понимания, дал совершенно правильное феноменологическое описание этого процесса. Он
показал также, что отсюда вытекает определенная задача. В «Бытии и времени» он конкретизировал
свое общее суждение о герменевтической проблеме на примере вопроса о бытии 4 . Чтобы
развернуть герменевтическую ситуацию вопроса о бытии в соответствии с преднамерением,
предосторожностью и предвосхищением, он критически проверяет свой обращенный к
метафизике вопрос на существенных поворотных пунктах истории метафизики. По сути, он делает
лишь то, чего всегда и во всех случаях требует историко-герменевтическое сознание. Понимание,
осуществляемое с методологической осознанностью, должно стремиться к тому, чтобы не просто
раз-
321
вертывать свои антиципации, но делать их осознанными, дабы иметь возможность их
контролировать и тем самым добиваться правильного понимания, исходя из самих фактов. Это и
имеет в виду Хайдеггер, требуя, чтобы в разработке преднамерения, предосторожности и
предвосхищения научная тема «гарантировалась» самими фактами.
Речь, следовательно, идет совсем не о том, чтобы оградить себя от исторического предания,
обращающегося к нам в тексте и через текст, а напротив: оградить себя от того, что может
помешать нам понять это предание с точки зрения самого дела. Господство нераспознанных нами
предрассудков — вот что делает нас глухими к тому, что обращается к нам через историческое
предание. Указывая на то. что в понятии сознания у Декарта и духа у Гегеля продолжает
господствовать греческая субстанциальная онтология, истолковывающая бытие как присутствие и
наличествование, Хайдеггер выходит, разумеется, за пределы самосознания метафизики Нового
времени, однако делает он это не произвольно, а исходя из «преднамерения», которое, собственно,
и позволяет понять эту традицию путем раскрытия онтологических предпосылок категории субъективности.
Напротив, в кантовской критике «догматической» метафизики Хайдеггер открывает
идею метафизики конечности, во взаимодействии с которой и должен доказать свою правоту его
собственный онтологический проект. Таким образом, он и «гарантирует» научную тему, включая
ее в понимание исторического предания и вводя тем самым в игру. Так выглядит конкретизация
исторического сознания, о которой идет речь при рассмотрении проблемы понимания.
Лишь это признание существенной предрассудочности всякого понимания сообщает
герменевтической проблеме действительную остроту. С этой точки зрения очевидно, что
историзм вопреки всей его критике рационализма и естественноправового мышления сам стоит
на почве современного Просвещения и неосознанно разделяет все его предрассудки. К числу этих
последних относится также и такой коренной предрассудок Просвещения, составляющий его
основу и определяющий его сущность, как предубежденность против предрассудков вообще и тем
самым отрицание роли исторического предания.
Гадамер Х.-Г.=Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова.— М.: Прогресс, 1988.-704 с.