Молодой учёный

“Young Scientist” . #5 (40) . May 2012
недикт тоже приходит к башне: «Дозорная башня вышиной
выше самого высокого терема, выше дерева, выше
александрийского столпа» (14, 367). Счастью Бенедикта
нет предела, т.к. он, наконец, «догадался, вычислил»,
где еще есть книги – в Красном Тереме. Он мечтает: «…
упиться, упиться, упиться буквами, словами, страницами,
их сладким, пыльным, острым, неповторимым запахом!..
О маков цвет! О золото мое нетленное, невечернее! – Ыы-ы-ы-ы-ы-ы!!!..
– крикнул в блаженстве Бенедикт» (14,
371). Но на башне их оказалось двое. Кудеяр Кудеярыч,
следящий за Бенедиктом, понял, что «зятек созрел». Разрабатывается
план захвата власти, а это значит, что Бенедикт
станет обладателем книг Красного Терема. Дозорная
башня для героев Т. Толстой – еще один шаг к подлости,
предательству, преступлению.
О гнев безумный, о корысть слепая,
Вы мучите наш краткий век земной
И в вечности томите, истязая! – (А., ХII, 49–51)
предупреждает Данте о неотвратимой расплате за содеянное
зло.
«Господи! Да ведь так же всегда и было: и в древности
то же самое! «Но разве мир не одинаков в веках, и ныне,
и всегда?..» Одинаков! Одинаков!» – читаем в романе
(14, 363). Действительно, создается впечатление, что события,
описанные в «Божественной комедии» и в романе
«Кысь», происходят параллельно. Перекличка тем, мотивов,
образов двух произведений показывает, что мир не
изменился, в нем также царят ложь, коварство, жестокость,
преступления, борьба за власть. Созвучие эпох отражено
в поэтических строчках романа:
Весь трепет жизни, всех веков и рас,
Живет в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас. (14, 382)
В «Божественной комедии» поэт из «сумрачного леса»
выходит к холму: «…к холмному приблизившись подножью»
(А., 1,13). Данный стих терцины объясняют: над
лесом грехов и заблуждений возвышается спасительный
холм добродетели, озаряемый солнцем истины (Прим.
А., 1,13). Восхождению Данте на холм препятствуют три
зверя: рысь – сладострастие, лев – гордость, волчица –
корыстолюбие. Вергилий поясняет, что поэт еще не подготовлен
к тому, чтобы взойти на отрадный холм. Предварительно
он должен посетить три загробных мира:
Ты должен выбрать новую дорогу…
И к дикому не возвращаться логу. (А., 1, 91, 93)
В минуту жизненной невзгоды Бенедикт идет: «Под
горку. К реке. Через мосток – в лес и дальше, дальше…».
И оказывается на холме: «Проплакавшись давеча на
холме, в хвощах, проговоривши сам с собою – а словно
бы и другой кто присутствовал, но это только всегдашняя
кажимость, – Бенедикт прояснился и укрепился духом.
Philology
287
Али разумом. Спокойнее как-то стал на все смотреть – а
это, пишут, есть признак зрелости» (14, 399; 405). Если
следовать Данте, то герой романа после посещения холма
«должен выбрать новую дорогу» и не возвращаться в Красный
Терем: «И к дикому не возвращаться логу». Или в
логово змей. У дверей Красного Терема Бенедикт сделал
выбор: он предаст Никиту Иваныча, сохраняя при этом
«доступ» к книгам Красного Терема. «Но старик, можно
сказать, сам, добровольно вызвался. Почти совсем добровольно.
Высказал понимание момента. Правда, и Бенедикт
все разъяснил ему ясно и четко: надо. Надо, Никита
Иваныч» (8, 404). Так просто и кратко сказано о важном.
«Каждое слово значимо, выделено, играет , – пишет
о романе Б. Парамонов. – «Кысь» – выдающееся словесное
построение» [10]. Страницы романа могут служить
примером к высказыванию А. Пушкина: «Точность
и краткость – вот первые достоинства прозы. Она требует
мыслей и мыслей – без них блестящие выражения
ни к чему не служат» [12, Т.6, с. 159].
Подробно описана в романе Т. Толстой подготовка к
празднованию Нового года, Восьмого марта, переживания
по поводу объявления года високосным, но нет
традиционных православных праздников: Рождества
Христова, Крещения, Пасхи. Можно услышать, как «колокольцы
каменные застучали» на шее перерожденцев,
запряженных в сани, но не слышно церковного колокольного
звона. Церкви нет. Весь роман пронизан страхом: боятся
невидимой птицы, заболеть, санитаров, своевольных
мыслей, Набольшего Мурзу. Страха перед Богом за содеянное
зло нет. Список старопечатных книг из библиотеки
Главного Санитара можно воспринимать по-разному, но
в нем нет Пушкина, нет Данте, нет и Библии. Есть упоминание
о Библии в разговоре Никиты Иваныча с Бенедиктом:
«… нравственные законы, при всем нашем несовершенстве,
предопределены, прочерчены алмазным
резцом на скрижалях совести! огненными буквами – в
книге бытия!» (14, 214). Вот она и Библия – «путь спасенья»,
о котором пишет Данте: «У вас есть Ветхий,
Новый есть завет… // Вот путь спасенья, и другого нет»
(Р., V, 76–78). В «Божественной комедии» находим терцину,
в которой поэт говорит и о Книге Бытия:
… как ты должен знать
Из книги Бытия, господне слово
Велело людям жить и процветать. (А., XI, 106)
В беседе с Бенедиктом Никита Иваныч сообщает:
«Жизнь наша, юноша, есть поиск этой книги, бессонный
путь в глухом лесу, блуждание на ощупь, нечаянное обретение!»
(214). Итак, у героев «Божественной комедии»
есть Библия, а в романе Т. Толстой ее еще предстоит «обрести»,
но результат один: вместо того, чтобы «жить и
процветать», люди умудряются устроить на земле ад.
В романе «Кысь» много слов, написанных с прописной
буквы, а вот книга бытия – Первая Книга Моисеева
– Бытие – со строчной. В таком «плотном» тексте