Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

меня раздражало знаменитое одесское хохмачество,которым всякому одесситу положено гордиться и котороеесть игра упругим мячиком об непробиваемыйасфальт хитрого тупологовья: чем упруже и вышеотскок, тем веселей и доказательней, что плоть ипошлость непробиваемы. Возможность человеческойоткровенности, диалога тем самым отрицались накорню. Существовало одно словечко, которое употреблялосьв Одессе с особенным ударением, в неговкладывался особенный смысл. Слово это — наивность.«Он (или она) наивный (или наивная), разве выне знали?» — произносит кто-нибудь с усмешкой, ивсем все ясно. Дурачок, дурочка. Вообще слабоумный.Ничего не стоит (и следует) обвести вокруг пальца, апотом с презрением тыкать пальцем и хохмить поповоду. Вот лежал перед вами большой приморскийгород Одесса, приветливо залитый солнцем, вы выходилина улицу, и мимо вас шествовали жители города,пожилые и молодые, спешащие куда-то и прогуливающиеся,и через некоторое время вы замечали, чтовсе они несколько на одно лицо, то есть лица сохраняютпечать одинакового выражения — и если выдоброжелательный турист, давно уже слышавший чудесапро этот особенный город, в котором говорят наязыке полуграмотных и образных шуток, вы с предвкушениемотносили это выражение лиц на счет затаеннойготовности разразиться остротой по любомуповоду, и, с одной стороны, вы были правы, но с другой,знайте, что сия мясистая одинаковая сонностьфизиономий отражала одинаковость борьбы с одинаковымдля всех врагом: собственной наивностью.Происходила грандиозная духовная борьба и также соревнование:ну-ка, кто сумеет поглубже свою наивностьзагнать? Так, чтобы никто не узнал, где могилкаее, то ли в Черном море утопили, то ли в «Чумке» закопали?125