Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

ла в свои руки все механизмы экономической жизни,становится нетерпимой и сразу начинает изгонять изобласти «социалистической законности» все то, чтоей враждебно или попросту чуждо и непонятно.Не только всякая оппозиция, в том числе и социалистическая,оказывается запрещенной, но даже искусствуи мысли свободу оставляют очень неохотно. Мышлениевождей уже склоняется к цензорскому примитивизму.Если произведение искусства кажется слишкомабстрактным, далеким от дела пролетариата,значит, оно автоматически, «объективно», служитделу противоположному, то есть реакции и «классовомуврагу». Конечно, пройдут еще годы, преждечем партия в лице Жданова придет к инквизиторскомусовершенству, к кострам для еретиков и охоте на ведьм,причем не только в настоящем, но и в прошлом и будущем.Пока что же, во время Троцкого и Луначарского,которые часто выступают в дискуссиях по вопросамкультуры, определенный порог еще не перейден,но уже и теперь, в период нарождающегосябольшевистского тоталитаризма, имеют хождениепсевдопонятия передовой культуры и культуры реакционнойи воинствующая идея о том, что партия иее виднейшие представители должны делать все,чтобы добиться победы первой над второй. Основнаятенденция уже очевидна. Тиски тоталитарной большевистскойидеологической бюрократии начинаютсжиматься вокруг всяческих проявлений жизни как вобласти экономической, так и в области духовной —и рынок, и подбор кадров, и промышленное производство,и художественное творчество испытывают насебе их тяжесть. Идеология, которая является душойвсего, должна быть непременно ортодоксальной. Ивсе то, что не укладывается в нее, есть не что иное,как ересь. И за ересь начинают таскать в ждановскиетрибуналы в конце тридцатых годов и в послевоенныегоды.234