Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

тебя в середину камнемолотилки, когда увидел вокругсебя белые, черные, желтые лица, смоляные волосы,заплетенные косичками или пробритые вдольчерепа параллельными полосами, бусы, продетыечерез уши или через нос, голые по пояс тела и экстравагантныешляпы на головах, когда вдохнул вонь,исходящую от гниющего на угловом сидении «бэгмена»(пропорция: на каждые десять вагонов один«бэгмен»), когда заскользил неуклюже по полу, густоперестеленному грязными обрывками газет, когдауслышал мгновенный вскрик, мельтешенье, суету,мелькнула в воздухе смуглая рука, блеснуло что-то, ивот топот убегающих ног, тело на грязном полу, кровь,полицейский выхватывает револьвер, тогда понял коечтонасчет трубы и пара и не слишком удивился.Ступаешь на первую ступеньку, сбрасывая толикубалласта душевной беспечности (если осталась душевнаябеспечность), потому что тут все чуть резче, буквальней,настоящей, если угодно — как в джунглях.О великие джунгли Нью-Йорка, вас я тоже обязуюсьвоспеть. Я вспоминаю свое первое ощущение от Нью-Йорка: совершенно неожиданное, ударившее совсем сдругой стороны. Я предощущал Америку символоммодерности — небоскребы, темп жизни, автомобильныедороги, последние течения абстрактного искусства(то есть, иными словами, я нес в себе некоепонятие, некий образ, определяемый словом «модерность»),и вдруг оказалось, что это было опять науровне фотографии, той самой миллионно размноженнойфотографии захватывающего дух силуэта небоскребовМанхэттена на фоне зеленоватого (от плохойпечати) неба. Попав же в середку, вовнутрь, я совершеннорастерялся: Нью-Йорк оказался для меня неуклюжейстаромодностью. Пропутешествовав черезВену, Рим, Венецию, Флоренцию, я оперировал принципомфотографии, и он полностью оправдывался.Все эти необыкновенные места отнюдь не входили в137