Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

и не видел такого отчаяния. Попугай валялся со свернутойшеей... И это сделала Сейма. «Они забыли поцеловатьменя и пожелать спокойной ночи», — объяснилаона. Вы не поверите, но дети ее простили. Онаимела над ними какую-то странную власть. А я послеэтого не мог к ней прикоснуться. Я перебрался спать вкабинет, и мы встречались только за обедом. «Передай,пожалуйста, соль, не хочешь ли еще кусочек мяса?»— вот и все, о чем мы могли говорить. Однаждыприехала к нам из Бостона моя сестра. В первый вечерпосле обеда мы стояли с ней на террасе, любуясь заходомсолнца. Вошла Сейма, неся чашки, печенье, сливки...в общем, полный поднос. Она увидела, что мыс сестрой стоим обнявшись, грохнула посуду об пол иушла к себе. Сестра ночевать у нас не осталась, поехалав отель, а на утро улетела домой. Больше я ее невидел, она умерла через два месяца от рака груди. Ейне было еще и тридцати... Она знала, что смертельнобольна, и приехала попрощаться.Мне остался в наследство дом, коллекция картин,в общем, все родительское состояние. И я решил возвращатьсяв Бостон. Сейма тоже твердила, что ейосточертели пальмы, да и дети радовались предстоящимпеременам. Казалось, все наладится. И, правда,первые месяцы мы выглядели нормальной семьей. Апотом началось сначала — ревность, злоба, откровеннаяненависть. Как-то она заявила, что не может кускапроглотить в моем присутствии, боится, что я отравлюее. Господи! Какой я был идиот! После девяти летжизни с ней я думал, что у нее просто скверный характер,а бедняжка, оказывается, была тяжело больна.Сейчас это называется вялотекущей шизофренией. Нотогда я жалел только себя, каждый день уходил издома, чтобы не видеть ее, и до глубокой ночи просиживалв барах... И вот однажды меня в баре, кстати,в этом же «Ржавом гвозде», разыскала полиция. УСеймы случился приступ буйного помешательства.152