Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

Еще в университете я был председателем клуба студентовфилософии, но мне никогда не позволяли читатьлекции, хотя члены клуба имели на это право.Запрещали даже тогда, когда я выбирал как будтонейтральные темы, вроде «Положение женщины, всовременном мире» или «Смерть Сократа». Иногдав последнюю минуту перед лекцией снимали объявленияи лекцию запрещали. Мне оставалось быть лишьслушателем, частью публики так называемого Народногоуниверситета в Сараеве да докучать препарированнымлекторам-марксистам, ставя вопросы и требуяразъяснений.У меня было много друзей даже среди коммунистов,и многие из них занимают сейчас высокиепосты: университетские профессора, члены ЦК, министрыи т. п. Но все они многие годы не разрешалипечатать мои произведения — даже чистейшую любовнуюлирику. Даже в самых отглаженных стихахим чудилась какая-то «антигосударственная деятельность».Когда же я им показывал то, что они запрещаютпечатать, они только изумлялись, а потом началиизбегать встреч со мной.Работу после университета я постоянно находилс трудом и только на время: за девять лет переменилшесть мест работы. Вместо того чтобы стать ассистентомна кафедре, я должен был уехать в глухую провинцию— сперва в Какань, рудничный поселок в Боснии.Но во время первых же школьных каникул меняизвестили, что я уволен. При этом без всякого смущенияпризнались, что уволен по приказу райкомапартии. А поводом был один урок о Дарвине и еготеории о происхождении человека. Верный своей привычкеподвергать сомнению всякую теорию, пока онане доказана, я подверг сомнению и эту. Но у коммунистов— свои догмы, в которые положено веритьбез доказательств.216