Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

занимаясь политикой, жить в народе, совершенствоватьязык, изучать условия жизни и проблемы страны,идущей, как тогда думали, к социализму. В октябрепришла неожиданность, внезапно, как ливень: судьбарешила иначе. Посреди ночи, когда мы спали, ворвалисьагенты ГПУ: они искали человека, давно ужеуехавшего (Лазаревича), и забрали все, что попалоим под руку. Я предъявил совнаркомовский пропуск,выданный мне как члену высшего руководящего органаКоминтерна (его забыли у меня отобрать), и меняоставили в покое. Однако надо было уезжать и вскоремы с Леной отправились в дорогу.В Москве у каждого были свои заботы. Меня ждалинепредвиденные испытания, не говоря о главномделе, которое я считал своим долгом (мой поспешныйотъезд из Крыма был ускорен известием об аресте вМоскве многочисленных товарищей, которых надобыло вырвать из когтей ГПУ).После моего долгого отсутствия у меня не быложилья. Мне пришлось обратиться в Коминтерн. Этимиделами занимался Бела Кун. Он меня сначала встретилхорошо, завел дружеский разговор, стараясь выведатьмое настроение, а в заключение спросил, признаюли я «свои ошибки» (это была стереотипнаяформула капитуляции непокорных). Я ответил, чтохотя и совершал ошибки, как все люди, но во всякомслучае не те, какие он имеет в виду. Бела Кун бросилкоротко и резко: «Тогда комнаты нет...»Я вышел с гордым достоинством, но сильно обеспокоенный(мягко выражаясь) бездомностью: шламосковская зима, в «Люксе» места для меня не было,а в сверхпереполненной столице даже иголку некудабыло поместить. Но «широкая русская натура» можетсовершать чудеса: приятельница, знаменитая певицаКоровина, выделила мне в своем малюсенькомкоридорчике кушетку. Потом я нашел пристанище в«Метрополе»: Леонид Петрович Серебряков, бывший196