Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

в гораздо большей степени, чем все поверхностныеконтрасты, становится тогда определяющим.Власть предпринимает наступление и ведет его воимя так называемой смычки городского пролетариатас бедными мужиками против крестьян-«буржуа».Вновь появляются на свет те искусственные социальныекатегории, которыми Ленин пользовался уже в началевека при анализе русской деревни. Но на самомделе большевистская власть уже не видит никакой существеннойразницы внутри всего класса крестьянствав целом. Эта власть уже знает, что в условияхтого противоестественного состояния, которое она порождаети администрирует, крестьяне силой самих вещейвынуждены с глухим упорством противиться всемутому, что вне них: городу, промышленности, армии,полиции, бюрократии. Скупая, раскинувшаяся набеспредельных просторах русская деревня, торгующаясвоими богатствами или ревниво прячущая их, предстоитперед жадными глазами партии как враждебнаяземля, которую надо завоевать. Кровавое столкновениемежду властью и стойким сельским населением,которое в России сильно своим огромным удельнымвесом, обретает черты религиозной или расовой войны.Своеобразная форма расизма, одновременно идеологическогои биологического, незаметно поселяетсяв те годы в отчаявшейся душе гомо большевикус. Ончувствует, что этот темный и враждебный ему крестьянин,не только исторически, но даже физиологическиего настоящий и единственный соперник в русскойсоциальной пустыне, только он находит еще силу противостоятьабсолютной власти, более того, только онпредставляет собой еще смертельную опасность этойвласти. Это война более дарвиновская, чем марксистская,это борьба за выживание между двумя несовместимымивидами, со всеми теми жуткими атрибутами,которые такая крайняя форма борьбы несет с собой.Лютая ненависть, расовый фанатизм, жажда уни-241