Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

запно деньги, то, убежден, пропал бы, и потому судьбаохраняет.) Но если бы были деньги и не роздал бы,то хватило бы ума и совести заткнуться... и опять жене в том дело, а в улыбках и в детской ясности лиц.Ко мне обращаются с приветливыми речами, доброжелательностьюво взоре, а я косноязычно мямлю вответ и отвожу глаза: нехорошо ведь, а? Странно инепонятно. Снобизм во мне взыгрывает? Чувство превосходства?Но мои усталость, сонливость отнюдь непризнаки снобизма, а куда скорей отупения и утерижизненных сил... Да, да, к чему обманывать себя:когда брожу по замусоренным авеню «ай» или «би»,захожу в пуэрториканскую бакалейную лавочку, покупаюбутылку пива «Миллер», наблюдаю маловыразительныефизиономии испанской бедноты (почему-то кним льну больше всего: как южный человек к южному?эмигрант к эмигранту?), бреду дальше, выхожуна Первую авеню, рассеянно перебираю поношенныешмутки на прилавке магазина, именуемого «Разнообразие»,мной владеет особенное чувство расслабленнойуспокоенности, даже умиленности. Что в своюочередь означает, что мной овладевает опущенность.Ну да, вполне можно сказать, что я чувствую себясвоим среди людей, которые отнюдь не ровня мне вделе сражений и полировки умов и прочей жизненнойборьбы. Ну и что же, во-первых, мы из земли восстали,в землю с течением времени должны опускаться —процесс естественный (и потому старики «опускаются»),а во-вторых, жизнь не только из одного соревнованиясостоит с посторонними тебе лицами, но еще вовглядывании в эти лица, и тут-то загвоздка: лица беднотыв чем угодно обвинишь, только не в детской сиятельности,напротив, и дети тут выглядят озабоченнейи взрослей.Ха, ха, так что, видите, я еще не совсем ослаб иуспокоился: ненависть к определенным вещам не оставитменя до последнего дыхания. К бодрым улыбкам,130