Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

ния, перековки... И останавливается перед Богдановичем:— Эй, Шура, ты шо, еще здесь? Пора бы датьместо другим.Челюсть Богдановича уже не поднимается такбыстро, как раньше.— А ну-ка, садись в стоматологическое кресло,чтоб мы помогли тебе избавиться еще от одного прогнившегоклыка!Богданович сползает с нар без бывшей прыти.Сперва он медленно-медленно переворачивается, ложитсяна живот, потом тяжко, с трудом продвигаетк краю нар ноги.Терпение Цуркану лопается:— Эй, да что ты там возишься! Разве сам тыне желаешь побыстрее от него избавиться?Богданович зацепился за что-то, а вернее, за самогосебя: ему никак не удается сползти с нар.Ему помогает Цуркану. Хватает его за ноги, тянетего, приподнимает, потом резко отпускает. Богдановичударяется о нары напротив и тут же стекаетна цементный пол. Цуркану вновь его хватает, поднимает,теперь подбрасывает его тело вверх, показываетвсем своим видом, что больше не в силах егодержать, и роняет. И опять, и по новой. Больше напол его не швыряет: держа за одно горло, приподнимаетего на вытянутой руке. Наконец вижу Богдановича:рот его закрыт, но глаза — навыкате.— От этих самых рук подохнешь, бан-н-ндюга!Он несет что-то несусветное, обвиняет того, очем-то его расспрашивает, ругает. Вновь и вновь речьо Сучаве; опять и опять льются слова об умышленноложном, фальшивом перевоспитании, перековке; иопять о разных кознях, лишь бы обманывать рабочийкласс.— Ну, падла! И ни клыка в его пасти не осталось!23