Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

это классический штамп и, употребляя его, я рискуюпоказаться смешным, я должен вспомнить... о русскойдуше, о знаменитом славянском шарме, который вовсене выдумка, но реальность, к ней я был и остаюсьвсегда чувствителен. Как не поддаться очарованиюрусского языка, русской музыки? Это, конечно,не имеет ничего общего с коммунизмом, но оказываетсвое влияние на впечатления гостя.Иностранцы, мы, конечно, не имели связей с населением.Искали встреч с нами лишь несколько анархистов,говоривших по-французски. Они жаловались,но принимали государственный режим, противоречившийих принципам. Кое-кто из анархистов сиделв тюрьме. Мы рассматривали их арест как один изрезультатов совсем недавней гражданской войны иобращались в разные инстанции, добиваясь освобождения.В это время товарищеские узы между намии ними были совершенно естественны.Во время конгресса я встречался с Паскалем ежедневнов Кремле, где шли заседания, либо в помещенияхКоминтерна. Но у меня было много работы изабот, связанных с моей ролью одного из руководителейделегации, имевшего к тому же несчастье читатьпо-русски и по-английски. Это вынуждало менязаниматься многими делами, хотя я говорил по-английскис парижским акцентом, а по-русски с синтаксическимиошибками и путаясь в склонениях. Послеокончания конгресса, когда делегаты разъехались, вКоминтерне установилась относительная тишина, имои ежедневные встречи с Паскалем связывали нас всеболее тесными дружескими отношениями. Очень полезнымидля меня, новичка, ибо он знал все, что я хотелзнать о России и ходе угасавшей революции.В скромной комнате «Малого Парижа», дома вЛеонтьевском переулке, неподалеку от гостиницы«Люкс», в которой я жил, гостеприимство было простыми братским. Имелся кипяток для чая и стран-190