1949. gada 25. mart‚ izvesto balsis

плену. Батька тоже в Даугавпилсе, тоже был забранный... вот... при немцах...
в немецкое время был в немцах, в Германии. Вот. Оттуда карточек
много привезши был [всхлипывает]. Эти карточки потом мне показывал.
– К вам с автоматами пришли, да?
– С автоматом... раньше, раньше он пришёл один, просил, что к вам
надо поставить, у вас дом большой, окна большие, вам надо ставить семь
солдат. А... свёкр был на мельнице, а свекровка говорит: «Ну что ж, если
надо, так ну ставьте». Ну и два, три, четыре и семь, и солдат никаких
нет. А стали когда забирать, сразу так вот... сразу так вот... с автоматом.
Самый первый зашёл с автоматом вот так, и второй – с автоматом. А-а-а
нам сказали... вот этот Ваня пришёл, сказал: «Сейчас за вами приходят.
Олейнникова забирают»,– говорит: «сейчас за вами придут». А я тогда
говорю: «Ванюшка, снеси икону к порогу вот эту, которая в том конце
стоит... икону». Он забрал эту икону, понёс, а они уже на улице нас окружают.
Тогда... «А ты куда?» – на его: «А ну вернись, и ты хочешь туда
само?» Он вернулся, икону положил на стол, и потом, когда нас увезли,
тогда он снёс эту икону в дом. Ой, вы знаете, страшно было. Такое время...
страшно было [снова заплакала]. Главное, ребёнок…
– Да, и оставили... получилось...
– И грудью кормила. Молока в грудях много было... И я [плачет навзрыд]...
страшно было, и так я её покормила. Я теперь, наверно, говорю...
вот один вечер она у меня сидела, мы разговаривали. Я и говорю:
«Вот доченька, Кира, ты, может, обижаешься на меня, что я тебя оставила
[рыдает]? А если бы – говорю,– тебе так пришлося бы? Свету [дочь
Гликерии], что б ты – оставила бы или не оставила?» Она замолчала,
ничего не сказала…
– Да, как ну... вы же не знали, что с вами будет.
– Я... я же говорю... я ж говорю: нас две недели везли в телячьих вагонах.
Вот. Две нары поставлены – выше и ниже. Вот. Ну, я говорю... я
говорю: «Если я тебя и везла бы... – я говорю – [где] я тебя покормила
бы или... пелёнки где я стирала бы, где я тебя переодела бы? Холодно».
Отсюда вывозили, грязь была; приехали – там два метра снег. Ой, что вы!
– А за вами пришли 25 марта, да?
– 24-ого... 25-ого числа... 25-ого числа, да?
– Ну да, 25-ого.
– 25-ого [продолжает всхлипывать, вздыхает]. За одни сутки они забрали…
у них... был такой приказ, чтобы за одни сутки забрать... кого
поймают, того забирать... виноват – не виноват, чтобы забрать...
– Когда вы приехали в Сибирь, там уже пришлось...
– А я, когда подъезжали ночью, ... [поезд] остановился на станции...
Говорят: «Приготовляйтесь, на следующей будете вылезать, сходить».
Irinas Grigorjevas dzÓvesst‚sts 63