Danilevsky_russkay

ии должного внимания, ни поддержки. Его талант не использовали, ему
не помогли развиться. Рассказывают, что он на склоне лет часто тосковал
и, глядя на свои произведения, говорил: «Суета сует а всяческая суета».
Он просил тогда жену завесить часы, замечая: «Мне грустно смотреть
на них! Все труды наши — суета!». Это был надлом замечательного
таланта, заглохнувшего в Ржеве.
Немало иных талантов было задавлено в суровых феодально-крепостнических
условиях России X VIII в. Одним из таких талантливых
деятелей был дворовый крестьянин деревни Большепольской, Яранского
уезда, Казанской губернии, Леонтий Шамшуренков. Сохранились документы,
сообщающие об изобретенной им «самобеглой коляске». Изобретатель
находился в то время в Нижнем Новгороде в тюрьме, осужденный
на четырнадцатилетнее заточение. Он добился того, что в Сенат
послали описание его изобретения: «Такую коляску он, Леонтей, сделать
может подлинно изобретенными им машинами на четырех колесах
с инструментами так, что она будет бегать и без лошади, только правима
будет чрез инструменты двумя человеками, стоящими на той же коляске,
кроме сидящих в ней праздных людей, а бегать будет хотя через какое
дальнее расстояние и не только по ровному местоположению, но и к горе,
буде где не весьма крутое место».
Сенат приказал вызвать Шамшуренкова и построить «самобеглую
коляску», что и исполнено было в 1752 г. Как сообщает документ, она
приводилась в действие двумя людьми, скрытыми от постороннего глаза:
«Действует оная под закрытием людьми, двумя человеками». Коляску
признали годной для поездок, но изобретателя отправили обратно в Нижегородскую
тюрьму отбывать положенный срок.
В следующем году Шамшуренков подал новое доношение в Сенат,,
сообщая, что он изобрел и может построить «сани, которые будут ездить
без лошадей зимой, а для пробы могут ходить и летом с нуждою». Он
изобрел также измеритель пути для экипажей — «часы», которые могут,
отсчитывать пройденный путь «до тысячи верст и на каждой версте будет!
бить колокольчик». Дальнейшая судьба этих изобретений и самого изобретателя
нам не известна. Видимо, он разделил участь большинства изобретателей
в царской России, и его начинания заглохли.
Препятствия, лишения, отсутствие должного признания, однако, не
останавливали русских новаторов. В разных концах страны упорно продолжали
трудиться русские механики, не проходившие никаких университетов.
практически овладевшие своим мастерством. Из числа таких механиков,
деятельность которых относится ко второй половине XVIII в.,
следует назвать Галактиона Щелкунова — токарного мастера Канцелярии
строения и гоф-интендантской конторы, Тимофея Бровина и Федора Баташева,
награжденных в 1778 г. Вольным экономическим обществом за
изобретение вододействующих машин, Петра Ермолаева, изебревшего в
1779 г. оригинальную ветряную мельницу, Афанасия Ратецова — механика,
технолога и изобретателя, Наума Семенова — мастера по изготовлению
математических и иных приборов, Осипа Шншорина и Василия Свешникова.
Русские исследователи, изучавшие свою страну, отмечали в те годы
в письмах и отчетах встречи со многими механиками, вышедшими из народа.
В июле 1781 г. академик В. Ф. Зуев известил Академию о своей
встрече в Туле с местным изобретателем — оружейником Бобриным,
пытавшимся создать «машину вечного движения». Кроме работы с этой
химерной . машиной, Бобрин «выдумал еще другую, также из стали,
машину, которою, один человек действуя, может одним приемом много