Danilevsky_russkay

Решающая роль в развитии отечественной металлургии принадлежала
сынам русского народа, и они отлично эту роль выполняли.
Именно русские специалисты были непосредственными руководителями
строительства подавляющего числа заводов, а весь труд по строительству,
конечно, полностью лежал на русских плечах.
Именно они вынесли на себе всю тяжесть труда по открытию новых
подземных богатств и по возведению своими руками сооружений для
использования их.
Такому положению благоприятствовали петровские законы, разрабатывавшиеся
с целью подъема русской металлургии и рассчитанные на выполнение
этой задачи трудами прежде всего широких масс, как это, в частности,
запечатлено в словах, обычных для грамот и указов тех дней,
о необходимости участия в розысках и использовании руд «всяких чинов
людей».
Документы, показывающие, что основные работы по созданию перв-енпер
петровской черной металлургии выполнили русские люди, дополняются
аналогичными показаниями документов, относящихся к первым петровским
делам по розыску и использованию руд.
В 1697 г., одновременно с перепиской о заведении больших заводов
черной металлургии, шла переписка, связанная с петровским почином
в использовании медных руд. Казанский воевода Петр Львов получил
приказание везде досматривать и сыскивать медные руды «и буде
медная руда сыщется. . . заводить медные руды заводы и медь плавить
против прежнего». Особо выделили при этом необходимость «с великим
радением» вести розыск медных руд за Камой, то есть па Урале, продолжая
тем самым почин Стрешнева, Свстешникова и других русских деятелей,
стоящих у колыбели первенца нашей заводской цветной металлургии.
Посланный в том же году из Москвы в Казань Лаврентий Нейдгарт
смог опереться на труд кунгурского крестьянина Федора Мальцова и татарина
Еоляк Русаева, объявивших медные руды.
К 1697 г. относится известие о петровских розысках самоцветов. Оно
также связано только с русскими именами. Приехавший с Урала «сибирянип,
софийского дому боярской сын» Иван Салманов сообщил в Москве,
что в 1693 и 1696 гг. ему пришлось бызать в Ростеиской слободе Верхотурского
уезда и видеть у ее жителей «камень подобен хрусталю».
3 мая 1697 г. верхотурский сгрелец Борис Шлыков позез грамоту
воеьоде Дмитрию Протасьеву, получившему ее 30 июля. Воеводе предписали:
послать из Верхотурья в Ростенскую слободу «кого пригоже и того
хрустального камени в горах, где он есть, велели наломать куски болшие
и чистые, и средине и малые». Камс*нь-хрусталь приказали отправить
с «человеком добрым» по зимнему пути в ящиках в Москву.
В 1699 г. в Москве стало известно: « ... в Кунгурском де уезде, меж
Аси некие слободы и Кунгура, по речке Бым, в вершине, в черном лесу,
в горе. .. Федка Попков обыскал. . . вновь медные руды признанную землю».
На место находки отправился «рудокопной мастер, подполковник
ЛаЕрентей Нсмтор» (Нейдгарт).
Сохранившиеся тексты петровских документов называют многие сотни
имен русских рудознатцев и немногие имена иноземцев, шедших обычно
по путям, уже проложенным русскими. О гаком положении говорят документы,
написанные в те дни руками не только русских людей.
В 1702 г. знаменитое впоследствии Гумли»евское медное месторождение
открыли местные крестьяне Сергей Ба и Кузьма Сулей. Для проверки
открытия отправились Василий и Иван Томиловы. Они прислали образцы