Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

О НИКОЛАЕ ОЦУПЕ
Четыре тома сочинений Николая Одула, недавно изданные посмертно*),
для меня как бы отодвигают время и невольно рождают
воспоминания, давно стертые и, казалось, безвозвратно утерянные.
Вспоминаю первую встречу с Оцупом в Берлине, почти сразу после
того, как он покинул Советскую Россию и перешел на положение
эмигранта. Я неясно помню обстоятельства нашего знакомства,
не берусь сказать, кто именно нас познакомил, но вспоминаю, что
несмотря на его природную замкнутость, дружеские отношения
между нами завязались тогда очень скоро — как это и может происходить
только в том возрасте, когда вся жизнь еще впереди.
Знакомство с Оцупом я тогда воспринял, как встречу — едва ли
не первую — с тем литературным Петербургом, который, казалось,
тонул в разбушевавшейся революционной стихии. Встречи с Оцупом
и его рассказы о недавно пережитом были тем заманчивее, что он
был окружен ореолом «близкого друга Гумилева», был активным
членом нового, незадолго перед тем возрожденного «Цеха поэтов»
и если не участником, то во всяком случае непосредственным свидетелем
работы всех тех многочисленных, насаждавшихся Гумилевым
и Замятиным литературных студий, которые как грибы после
дождя произрастали в голодающем Петербурге.
В этот ранний период эмигрантской жизни, который позднее он
называл периодом своего «нигилизма циничного», хотя ни нигилизма,
ни циничности в Оцупе никогда не ощущалось, он был человеком
весьма компанейским и жизнерадостным. С явным налетом элегантности,
внешней и внутренней, был он всегда очень аккуратен,
всегда чистенько выбрит, какой-то лощеный, может быть, даже преувеличенно
вежливый и своей корректностью выделяющийся в литературной,
склонной к богемности, среде. Любил щеголять воспоминаниями
о тех своих счастливых студенческих годах, когда в
College de France он слушал Бергсона, и память об этих надолго прон-
*) Николай Оцуп. «Жизнь и смерть», стихи, два тома; сборники статей: «Современники»
и «Литературные очерки». Париж, 1961.