Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

это сделать, но что об обращении ко мне государя я ни в каком
случае не должен докладывать министру Макарову.
С тяжелым чувством выслушав слова Саблера, в которых чувствовался
как бы прямой по отношению ко мне укор государя в
неисполнении его желания о прекращении газетной травли Распутина,
я невольно остановился на вопросе о том, что же мне все-таки
делать.
«Сатирикон» принадлежал в то время Аверченко и лично с ним
у меня были не плохие отношения. Хотя цензура печатных произведений
была уже в то время отменена, но по действовавшим тогда
правилам она еще была сохранена для рисунков и иллюстраций.
Мне, как начальнику Главного управления по делам печати, цензурой
заниматься, конечно, не приходилось, но часто я принужден
был входить в обсуждение обычно крайне спешных перед выходом
журнала претензий редакции «Сатирикона» на слишком суровое
отношение цензора. Обыкновенно ко мне приходил в этих случаях
сам Аверченко. Положение осложнялось тем, что по закону цензура,
в сущности, имела право исключать только такие рисунки, в
которых можно было усмотреть признаки какого-либо преступления,
предусмотренного законом. Поэтому некоторые рисунки, к которым,
действительно, уж никак нельзя было придраться, волейневолей
приходилось разрешать. Относительно же других, хотя,
строго говоря, в них тоже не было ничего явно преступного, я обыкновенно
просто убеждал Аверченко не настаивать на их разрешении,
потому что ни в художественном отношении, ни в отношении юмора
они этого совершенно не заслуживали, а, между тем, они действительно
имели задорный и вызывающий характер. Аверченко
обычно этому покорялся, а один раз как-то даже сказал, что как
это ни странно, он иногда приходит ко мне в самом раздраженном
настроении, а уходит совершенно успокоенным, хотя и не добившись
того, чего хотел.
Совершенно искренне заявив Саблеру, что я не имею никакой
надежды на возможность исполнить желание государя, я все же
решил пригласить к себе Аверченко и попробовать с ним поговорить,
хотя сознаюсь, что у меня действительно было очень мало уверенности
в успехе предпринятого мною шага.
Разговор с Аверченко я начал с того, что я, чего в то время
еще никто не знал, не (состою уже больше начальником Главного
управления по делам печати, так как уже получил другое
назначение, а потому наш разговор в данном случае должен иметь
чисто частный характер, но что для меня, по некоторым причинам
совершенно личного свойства, было бы в высшей степени важно,