Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

стя. В 1927 году в зарубежной православной церкви, в связи с кончиной
всероссийского патриарха Тихона, произошел раскол. Первым
поднял бунт против Москвы известный митрополит Анастасий,
возглавивший впоследствии заграничный синод. Назначенный
преемником Антонию митрополит Евлогий тоже отпал от Москвы
и перешел в юрисдикцию вселенского патриарха.
Отец писал в своих «Воспоминаниях»:
«Само собою разумеется, что газета не могла закрывать глаза на церковную
смуту, сильно волновавшую беженскую колонию. После напечатания
нескольких статей — может быть излишне страстных — в редакцию явилось
два незнакомца, и когда я вышел к ним в приемную, один обратился с
каким-то невнятным вопросом. Я переспросил, а он крикнул: — Э! Да что
тут разговаривать! — одной рукой сильно толкнул меня, другой —
ударил
палкой. Я упал, а секретарша, стоявшая позади, закатила ему пощечину.
Он было бросился на нее, но компаньон удержал: — Даму бить нельзя!
Оба уселись, требуя вызова полиции, которая через несколько минут
и явилась и составила протокол. Вызеанный на другой день в по лицейпрезидиум,
я привел в совершенное недоумение чиновника, который никак
не мог понять, почему я уклоняюсь от принесения жалобы на обидчиков,
которым только и хотелось парадировать на суде, чтобы попасть в
большие
забияки».
Инцидент этот имел место за несколько недель до празднования
в Берлине десятой годовщины Февральской революции. На вечере
этом собирался выступить отец.
После нападения в -редакции, друзья всячески пытались отговорить
отца от этого намерения, но попытки их не увенчались успехом.
Отец категорически отказался отменить свое выступление изза
хулиганской выходки черносотенцев: он считал это для себя совершенно
неприемлемым.
Жили мы тогда против городской оперы. Окна нашей кварти^
ры выходили на боковой фасад театра. Посередине улицы были
посажены деревья и стояли скамейки.
В день доклада, вечером, я вызвал по телефону такси, которое
должно было доставить нас туда, где происходило торжество.
Не знаю, волновался ли в тот вечер отец, но у меня душа не
была спокойна. Поэтому, когда автомобиль подъехал к дому, я
условился с братом, что он первым сойдет вниз и посмотрит, не
поджидают ли отца хулиганы у дверей нашего дома.
Опасения мои оказались напрасными. Мы сошли вниз и сели в
такси. Ехать нам предстояло минут дес(ятъ. Сперва свернуть на
Бисмаркштрассе, затем ехать по Тауэнцинштрассе и т. д. к дому,
который находился между Виттенберг и Ноллендорфплац.
Тут произошло неожиданное: когда наше такси, проехав всего
несколько метров, свернуло на Бисмаркштрассе, мы заметили на