Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

Лично для меня это имело значение, потому что с предполагавшимся
после киевских торжеств уходом Столыпина, как я это знал
от него самого, должна была быть связана перемена и моей службы,
но, очевидно, суждено было иначе. Назначенный на место Столыпина
министром внутренних дел А. А. Макаров просил меня остаться,
а я был так удручен смертью Столыпина, что у меня както
не было достаточно энергии, чтобы что-либо предпринять для перемены
моего служебного положения.
А. А. Макарова я знал очень давно. Мы почти одновременно
начинали нашу службу — я в качестве кандидата на судебные
должности при прокуроре Петербургской судебной палаты Н. В. Муравьеве,
а он в качестве кандидата на судебные должности при
председателе Петербургского окружного суда А. А. Кузьминском.
Впоследствии мы встретились с Макаровым в Москве, где он был
прокурором окружного суда, и наконец снова в Петербурге, когда
он, уже при Столыпине, с должности прокурора Саратовской судебной
палаты был назначен товарищем министра внутренних дел.
У А. А. Макарова было много достоинств, но были и большие
недостатки. Между прочим, он очень плохо разбирался в людях,
не любил и боялся брать что-либо на свою личную ответственность
и совершенно не умел выходить из сколько-нибудь необычного положения,
самое же главное, он положительно не был в состоянии
надлежащим образом, с достоинством, говорить с государем.
Вскоре после вступления Макарова в должность министра, в московской
газете «Русское Слово» снова появилась очень резкая статья
о Распутине.
Докладывая Макарову об этой статье, я, само собой разумеется,
упомянул об указанном мною выше письме государя и о том, что
было по этому поводу предпринято Столыпиным. Думал ли Макаров
в это время о чем-либо другом, я не знаю, но он как-то не придал
этому обстоятельству никакого значения.
Государь находился в это время в Ялте, а вскоре после его возвращения
Макаров показал мне, ка моем очередном докладе, только
что полученную им от государя записку еще более резкого содержания.
Я уже раз приказал, — писал государь, — чтобы была наконец
раз навсегда прекращена травля Распутина и я требую, чтобы
мое приказание было исполнено. Прочитав эту записку, Макаров
очень сухо добавил: «Я передаю вам это приказание государя
для исполнения».
На это я ответил, что я мог бы исполнить это высочайшее повеление
лишь в тех пределах, как это было сделано при Столыпине,
но что авторитет начальника Главного управления по делам печати
представляется для этого недостаточным и что напрасно он хочет
переложить в данном случае всю ответственность на меня, ибо даже
в самые строгие времена цензуры министры внутренних дел не счи-