Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

как конспиративное предприятие в тайне от Совета, представители которого
даже хотели помешать едущим, но они как-то «проскочили». На
самом деле, не было тайны, и представители Совета решили смотреть на
поездку сквозь пальцы, — нигде это не зафиксировано, но это явствует
из разрозненных фактов, искусно сопоставленных исследователем.
Конечно, С. П. Мельгунов, согласно исследовательской традиции, ценит
прежде всего протоколы и дневники, т. е. документы, в которых события
запечатлены по горячим следам; с большим скепсисом относится
он к воспоминаниям, где события прошли сквозь призму их позднейшей
оценки автором. Беспощадно расценивает он «Дни» Шульгина, которые
в самом деле изобилуют неточностями. Вот, например, Шульгин «очень
картинно изобразил потрясающую речь Милюкова» у вел. кн. Михаила
Александровича. Мельгунов по этому поводу замечает не без яда, что
Шульгин попал на Миллионную к самому концу речи Милюкова. Следует
заметить, что как раз в этом случае Мельгунов оказался несправедлив
к Шульгину, которому было достаточно одного мгновения, чтобы
оценить ситуацию. И Милюков, белый, как лунь, с сизым от бессонницы
лицом, хриплым голосом каркающий самые значительные слова своей
жизни, войдет в историю, как его изобразил Шульгин, потому что изображение
это соединяет художественность с покоряющей жизненной
правдой. А хронология по часам и минутам страдает у Шульгина, — это
верно.
Исследование Мельгунова представляет собой блистательный пример
ученого отцеживания комара, однако без поглощения верблюда и
вызывает изумление мастерством, поистине ювелирным, и колоссальной
массой труда, которую оно потребовало. Мельгунов вообще мастер исторического
микроисследования. Его микроскопическая сетка нужна ему
не только для точнейшего установления последовательности фактов и
их достоверности или сомнительности.
В отдельных случаях она помогает ему разрушить основания складывавшихся
в то время легенд, которые, обрастая позже фантастическими
подробностями, приобретали характер фантастической достоверности.
Разрушение этих легенд — большая заслуга Мельгунова. Он разрушил
легенду о коварном замысле Николая II ввергнуть Россию в пучину бед,
отрекшись за Алексея с тем, чтобы позднее снова объявить его законным
претендентом на престол. Разрушил он легенду о том, что императрица
толкала волю императора в этом направлении. Проследив историю экспедиции
ген. Иванова, он восстановил ее действительный облик, искаженный
легендой, и т. д., и т. д. Проследить сложнейшую ткань исследования
С. П. Мельгунова в рамках рецензии, разумеется, невозможно.
Книга заканчивается безнадежным свидетельством Милюкова о том,
что Временное правительство вовсе не было правительством, а только
каким-то комитетом по созыву Учредительного Собрания и осторожным