Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

тина, мотивируя это хотя бы необходимостью, по возможности, не
волновать общественное мнение во время прохождения через законодательные
учреждения внесенных правительством важных законопроектов.
Столыпин с этим согласился и мы сейчас же составили
список тех редакторов, на которых можно было положиться,
что они не подведут разглашением конфиденциального разговора,
после чего Столыпин распределил между нами выполнение этого
плава.
На долю Столыпина в числе других газет пришлось «Новое Время»,
в котором брат Петра Аркадьевича состоял постоянным сотрудником,
а на мою долю, в числе прочих, — газета «Речь».
Объясняться мне пришлось с И. В. Гессеном. Как сейчас помню,
он ответил мне почти дословно, что в сущности они совершенно не
интересуются Распутиным и охотно готовы были бы о нем забыть,
но, разумеется, только при одном непременном условии, чтобы он
сам чего-нибудь не выкинул, потому что газета, которая должна
давать надлежащую информацию, не будет в состоянии этого замолчать.
Всего труднее оказался для меня разговор с издателем самого в
то время консервативного журнала «Гражданин», князем Мещерским.
Хотя мы оба бывшие правоведы, я с ним почти не был знаком,
так как он был значительно старше меня. Он был болен и поэтому
мне пришлось поехать к нему. Откладывать было невозможно
потому, что именно он в целом ряде своих «Дневников», печатавшихся
в «Гражданине», очень резко нападал на Распутина, и были
даже некоторые основания предполагать, что именно эти «Дневники»
особенно раздражали государя.
Главное затруднение в данном случае, как это выяснилось уже
из первых слов моего разговора с князем Мещерским, заключалось
в том, что он в то время был крайне недоброжелательно настроен
к Столыпину, кажется, из-за внесенного правительством в Государственную
Думу проекта земской реформы в Северо-Западном
крае.
В общем, однако же, все обошлось благополучно и в конце концов
Мещерский дал мне необходимое обещание.
Распутин вел себя затем тихо, и газеты о нем молчали, а Столыпин
рассказал мне при ближайшем моем докладе, что он совершенно
откровенно доложил обо всем государю и что государь сказал
ему, что он вполне понимает создавшееся положение и нередко
сам даже думал, в каких тяжелых условиях должен иногда находиться
теперь начальник Главного управления по делам печати.
После этого прошло сравнительно много времени. Одни события
сменялись другими. В Киеве был предательски убит Столыпин, а на
его место был назначен Макаров.