Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

Таким образом подлинное отношение между. Богом и человеком
всегда является существенно обоюдным отношением между личностями.
При этом оно принимает исключительно динамический и
теургический характер. Человек оказывается ответственным не
только за свое личное спасение, но и за спасение всего человечества
и самого творения. Однако достичь этого он одними собственными
силами не может, а только через свободное взаимодействие с
Богом. Через воплощение Сына Божия Иисуса Христа, через Его
искупительную жертву и воскресение человечество не только приобщается
к богочеловеческому организму — Церкви, — но и сам
исторический процесс становится процессом богочеловеческим.
«И в этом отношении: дело идет о целом человеке, и истинное начало его
восстановления есть начало духовно-телесное. Но как невозможно
для божества духовно-телесно переродить человека, — это был бы путь химический,
или какой другой, но не человеческий, — точно так же невозможно,
чтобы человек из самого 'себя создал сверхчелоеечность — это все
равно, что самому поднять себя за волосы; ясно, что человек может
стать
божественным лишь действительною силою не становящегося, а вечно существующего
божества, и что путь высшей любви, совершенно (соединяющий
мужеское с женским, духовное с телесным, необходимо уже в самом
начале есть соединение или взаимодействие божеского с человеческим,
есть процесс богочеловеческий.» 9 )
Учение о богочеловечестве является одной из основных тем философии
Соловьева и проходит руководящим мотивом через все
периоды его творчества. Мы говорим — одной из основных тем Соловьева,
— потому что сама по себе она совсем не обязательно
должна быть связана с темами Софии и всеединства. Это и понятно,
поскольку учение о богочеловечестве является краеугольным
камнем христианского вероучения, от него неотделимым, тогда как
учения о Софии и всеединстве представляют собой всего навсего
темы религиозно-философской метафизики, без которых можно
обойтись. Например, Бердяев, ставя богочеловечество в центр сво^
ей философии, отвергал учение о всеединстве, как антиперсоналистическое,
считая, впрочем, всеединство осуществимым в метаистории,
в Царстве Божием после конца феноменального мира
объективации.
И очень важно установить роль этих двух тем ранней метафизики
Соловьева в его последний эсхатологический период творчества.
В своих главных произведениях последнего периода — «Красота
в природе» (1889), «Общий смысл искусства» (1890), «Смысл
любви» (1892-1894) — Соловьев не говорит прямо о Софии. Однако
и здесь реализация красоты в мире и любви в человечестве оказы-
или