Повний текст - Інститут проблем сучасного мистецтва

Модернизация бытия искусствано, contemporary art, как в свое время дада,перестраивают сознание обывателя в шоковойманере, приучая к более изощренным способамвосприятия искусства, но не решают никакихметафизических проблем. Сочетание разныхтактильных впечатлений с осмыслением художественногопроизведения как подлинного, созданногос использованием высоких технологий,приближает нас к искусству будущего, но будетли грядущее искусство почитать ценность человеческойличности, высокие идеалы — зависитуже теперь от нас. Сегодня смысл культурногодискурса XX ст., где каждый следующий стильи форма художественного сознания дистанцировалисьот предшественников, важен для насс позиций его интериоризации с доминантоюимманентно-метафизического измерения. Противоборство«modernitas — antiquitas» утратилоостроту, и часть художественной элиты осозналаприсутствие в настоящем прошлого и будущего,а также тот факт, что культ нового трансформируетсячаще в «субъективно заполняемоепрошлое» с измененным осознанием грядущеговремени. XXI век переакцентирует проблемувремени в многомерность потока субъективновоспринимаемых состояний (мультиверснойсамости), взрывающих унылую повседневностьпреображением мгновения в вечность. Возможно,поэтому многие зрители уже теперь не относятсяк актуальным проектам как серьезномуискусству, четко разделяя духовно-полноценное,произрастающее из метафизического корня,искусство как форму сознания, от дизайнерскойработы с пространством, что комфортнои эстетически привлекательно структурируетсреду обитания человека, развлекая, создаетповерхностно-рациональный образ некой идеи.Но все это не восполняет потребностей человекав трансцендентных творческих медитациях,импульсом к чему служат инсайтные работыхудожников-традиционалистов. (Хотя, можетстаться, в будущем актуальное искусство ещесинтезирует свой высокий язык, и сможет заговоритьметафизически).МАРИНА ПРОТАСИрония конфликта между стилистикопарадигмальнымиформами современногоискусства в том, что часто в разных ролях этойпьесы с симультанной декорацией выступаетодин и тот же художник, как правило, безнадежнозапутавшийся в лабиринтах критическихтеорий и руководствующийся исключительномонетаризированным критерием ценности.Когда он попадает в лагерь актуального искусства,он искренне отстаивает субкультурнуюправду публичного высказывания. Когда этотже художник берется за кисть или резец — всеизменяется, он доказывает правду традиционноголибо авангардизированного искусства(правда, тут еще нужно разобраться — удаетсяли ему прорываться в трансцендентное илитолько имитировать сей прорыв). В общем оказывается,завоеванная с великими трудностямиво второй половине XIX ст. плюральность полистилистическихвысказываний, ставшая нынесвоего рода наказанием из-за непониманияэволюционных тонкостей каскадов культурныхбифуркаций, не освобождается от ответственности«овеществления духа», особеннокогда «мы страдаем от своих собственныхобразов». Слишком много проблем порождаетдистанцированно-историцистское сознание,с одной стороны, делая доступными историческиетрадиции для современников, но с другой,в тоже время, способствуя «беспокойному переряживаниюв идентичности, берущиеся напрокат,когда современность бежит от самой себя»(Ю. Хабермас). В результате получаем потакание«воле воображения в средствах выражения»,что равносильно регрессу с еще большим разрушениемсамих себя, нежели теперь. Как подчеркивалГ. Маркузе: «Воображение не остаетсяневосприимчивым к процессу овеществления…Искалеченные во всех отношениях (включаяи способность воображения) индивиды способныи организовывать и разрушать даже в большейстепени, чем им позволено сейчас. Такоевысвобождение было бы неослабевающим ужасом— не катастрофой культуры, но разгулом ее145