МОРОЗОВА ПОЛИНА ВИКТОРОВНА ЯЗЫК И ЖАНР НЕМЕЦКИХ ...

105
наличием в ней черт различных диалектов. Обращает на себя внимание
наличие нижненемецких черт, например, форм личных местоимений
третьего лица единственного лица снн. su, he, em, en. Подобные указания
на наличие нижненемецкого субстрата могут, с одной стороны, означать,
что текст Московского фрагмента был списан носителем верхненемецкого
диалекта с нижненемецкого оригинала. При этом переписчик старался
сгладить диалектные различия. С другой стороны, текст мог быть написан
носителем нижненемецкого диалекта, писавшим свое произведение в
верхненемецкой среде. Местом создания рукописи Московского фрагмента
могла быть также область, где диалектные черты имели смешанный
характер, в том числе ареал восточносредненемецкого. В. М. Жирмунский
указывает на особенность восточносредненемецких диалектов как
представляющих «продукт смешения верхненемецких говоров с
вторичными признаками нижненемецкого диалектологического субстрата»
[Жирмунский 1956 (1), 139]. Однако сделать окончательный вывод весьма
затруднительно, так как необходимо учитывать тот факт, что в создании
Московского фрагмента участвовали, по крайней мере, две стороны: во-
первых, переписчик, то есть непосредственный автор Московской
рукописи, который переписал текст с неизвестного оригинала (см. выше о
нарушении «рамок» и особенностях почерка), во-вторых – автор текста
Московского фрагмента, то есть создатель оригинала, с которого он был
списан. Рассматривая проблемы авторства и стабильности текста в
немецкой духовной прозе XIII в., Н. А. Бондарко различает по отношению
к средневековым богословским компиляциям вклад первичного и
вторичного автора. «Первичному автору принадлежит первоначальный
текст (автограф которого сохраняется редко, а архетип поддается лишь
гипотетической реконструкции). Вторичный автор – это если и не
обязательно переписчик конкретного списка (в том случае, когда этот
список представляет собой более или менее точную копию с протографа),