Желание веков, Эллен Г. Уайт

Слова Христа напугали первосвященника. Мысль о том, что однажды наступит воскресение
мертвых и все предстанут перед Богом, чтобы получить воздаяние за свои дела, была нестерпимой
для Каиафы! Ему не хотелось верить, что придется отвечать за содеянное. Перед ним зримо
возникли сцены последнего суда. На мгновение предстало устрашающее зрелище: разверстые
могилы, покидающие их мертвецы. Тогда-то и откроются тайны, которые, как он надеялся, сокрыты
навек! На миг ему показалось, будто уже стоит перед вечным Судьей, Чей всевидящий взор
проникает в его душу, обнаруживая тайны, которые, казалось, были навсегда похоронены.
Но вот эта картина исчезла. Слова Христа задели его, саддукея, за живое. Каиафа отрицал
учение о воскресении, суде и будущей жизни. Теперь он был взбешен, им овладела сатанинская
ярость. Как смеет этот Человек, узник, стоящий перед ним, посягать на самые излюбленные его
идеи? И, в притворном негодовании разодрав свои одежды, он потребовал, чтобы узника тотчас же,
без промедления, осудили за богохульство. «На что еще нам свидетелей, — сказал он, — вот, теперь
вы слышали богохульство Его! как вам кажется?» И все осудили Иисуса.
Угрызения совести, смешанные с яростью, побудили Каиафу поступить так, как он поступил.
Он досадовал на себя за то, что поверил словам Христа. И вместо того чтобы, признав истину, с
сокрушенным сердцем исповедать Иисуса Мессией, он, упорно противясь внутреннему голосу,
разорвал священнические одежды. То, что он сделал, было очень знаменательно. Каиафа вряд ли
сознавал смысл своего поступка. Пытаясь оказать давление на судей и добиться осуждения Христа,
первосвященник сам осудил себя. Согласно Закону Божьему, он лишался права на священство. Он
сам приговорил себя к смерти.
Первосвященник не должен был раздирать свои одежды. Закон левитов запрещал это под
угрозой смерти. Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах священник не должен был это
делать. Среди иудеев существовал обычай разрывать одежды во время смерти друзей, но на
священников этот обычай не распространялся. Христос дал Моисею об этом ясное указание (см.
Левит 10:6). Надлежало, чтобы одежды священника были из цельного куска ткани и блистали
чистотой. Эти прекрасные одежды предназначались для служения в храме и представляли великую
Реальность — Иисуса Христа. Богу предназначается только совершенное, касается ли это одежды
или отношения к людям, слова или духа. Он свят, и Его слова и совершенство должны отражаться
в земном служении. Малейшее несовершенство могло неправильно отобразить святость небесного
служения. Ограниченному человеку следует сокрушить собственное сердце, тем самым показывая
свое раскаяние и смирение духа, и Бог заметит это. Но священнические одежды нельзя раздирать,
потому что это искажает представление о небесном. Считалось, что первосвященник,
осмелившийся появиться в святилище и совершить священное служение в разодранной одежде,
этим выказывал свое пренебрежение к Богу, ибо уже не мог отображать совершенство Всевышнего.
Бог больше не принимал его как исполняющего обязанности служителя. Поведение Каиафы было
проявлением человеческого гнева и несовершенства.
Разодрав одежды, Каиафа умалил Закон Божий в угоду человеческому преданию. По закону,
установленному людьми, священник, присутствовавший при богохульстве, мог разодрать свои
одежды в знак отвращения к этому греху, и остаться невиновным. Так Закон Божий умалялся
человеческими законами. Народ с интересом наблюдал за каждым действием первосвященника. И
Каиафа, чтобы произвести впечатление на присутствующих, решил продемонстрировать свое
370