Желание веков, Эллен Г. Уайт

Присутствовавшие там римляне были свидетелями полного провала заговорщиков и их
замешательства, когда Он ответил: «Отдавайте кесарево кесарю» (Луки 20:22—25).
И теперь священники в соответствии со своими замыслами намеревались представить учение
Христа в искаженном виде. Им ничего не оставалось делать, как обратиться к лжесвидетельству, и
они начали обвинять Его, говоря: «Мы нашли, что Он развращает народ наш и запрещает давать
подать кесарю, называя Себя Христом царем». Эти три пункта не имели никакого основания.
Священники знали это, но они были готовы солгать, лишь бы добиться своего. Пилат видел их
насквозь. Он не верил в то, что арестованный замышлял свергнуть правительство. Его кроткий и
смиренный вид ни в малейшей мере не соответствовал этому обвинению. Пилат был убежден, что
тут какой-то тайный заговор, составленный с целью уничтожить невинного человека, в чем-то
мешавшего иудейским правителям. Обратившись к Иисусу, он спросил Его: «Ты Царь Иудейский?»
Спаситель ответил: «Ты говоришь». И когда Он произнес это, Его лицо осветилось, как будто на
Него упал солнечный луч.
Услышав Его ответ, Каиафа и бывшие с ним призвали Пилата засвидетельствовать, что Иисус
признался в совершении преступления, в котором Его обвиняли. Возбужденные священники,
книжники и правители требовали вынести Ему смертный приговор. Их крики подхватила толпа, и
шум поднялся невыносимый. Видя, что Иисус ничего не отвечает Своим обвинителям, Пилат
смутился. Он сказал Ему: «Не слышишь, сколько свидетельствует против Тебя?» Но Иисус и на это
ничего не отвечал. Стоя позади Пилата на виду у всего народа, Христос слышал поношения в Свой
адрес, но на все лжесвидетельства не отвечал ни слова. Его облик и поведение свидетельствовали
об абсолютной невиновности. Невозмутимый, Он стоял среди бури, которая неистовствовала
вокруг. Казалось, что тяжелые валы гнева, поднимающиеся все выше и выше, подобно волнам
разбушевавшегося океана, ударялись о Него, но не вредили Ему. Он стоял молча, но это молчание
было весьма красноречивым. Казалось, из глубины Его естества исходит свет.
Пилат был изумлен поведением Иисуса. Неужели этот человек не хочет спасти Свою жизнь?
Он так безразличен к суду, размышлял Пилат. Глядя на Иисуса, не отвечавшего на оскорбления и
насмешки, он чувствовал, что Иисус не может быть таким же неправедным и нечестивым, как
кричащие священники. Надеясь узнать у Него истину и усмирить волнение толпы, Пилат отозвал
Иисуса в сторону и снова спросил Его: «Ты Царь Иудейский?»
Иисус не дал прямого ответа на этот вопрос. Зная, что Святой Дух действовал на Пилата, Он
предоставил ему возможностьоткликнуться на голос совести. «От себя ли ты говоришь это, или
другие сказали тебе о Мне?» — спросил Он. Другими словами, что вызвало вопрос Пилата:
обвинение священников или желание принять свет от Христа? Пилат понял, что имел в виду
Христос. Но его сердце обуяла гордыня — он не хотел повиноваться голосу совести. «Разве я Иудей?
— сказал он. — Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?» Пилат упустил
редкую возможность, но Иисус не оставил его без света. Прямо не отвечая на вопрос Пилата, Он
тем не менее четко объяснил, для чего пришел в этот мир, и дал понять Пилату, что не домогается
земного престола.
«Царство Мое не от мира сего, — сказал Христос, — если бы от мира сего было Царство Мое,
то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне царство Мое
не отсюда. Пилат сказал Ему: итак, Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь; Я на то
381