Желание веков, Эллен Г. Уайт

благочестие. Но, стремясь обвинить Того, о Котором Бог сказал: «Имя Мое в Нем» (Исход 23:21),
он сам богохульствовал. Произнося Христу приговор за богохульство, он уже был осужден Богом.
Разодрав свои одежды, Каиафа тем самым показал, какое положение по отношению к Богу
займет с этого времени иудейский народ. Имея преимущество быть особым Божьим народом,
иудейский народ сам отдалял себя от Него и быстро терял статус избранного народа Иеговы. Когда
Христос воскликнул на кресте «Совершилось!», завеса в храме разорвалась надвое в знак того, что
иудеями отвергнут Тот, Кто был великой Реальностью всех указывавших на Него прообразов,
воплощением и сущностью всех их символов. Союз Израиля с Богом был расторгнут. Тогда-то
Каиафа действительно мог разодрать священнические одежды, означавшие, что он призван быть
представителем великого Первосвященника, потому что эти одежды ничего больше не значили для
него и для его народа. Тогда-то первосвященник в самом деле мог разодрать свои одежды,
сокрушаясь о себе и о своем народе.
Синедрион приговорил Иисуса к смерти. Но по иудейскому закону узника нельзя было судить
ночью. По закону осуждение могло состояться только днем и при полном составе совета.
Пренебрегая этим, со Спасителем уже теперь обращались как с осужденным преступником, и Он
был предан на поругание самым низким и гнусным людям. Дом первосвященника окружал
открытый двор, где собрались воины и иерусалимская чернь. Иисуса провели через этот двор в
комнату стражников, и со всех сторон на Него сыпались насмешки — ведь Он назвал Себя Сыном
Божьим! Издеваясь, они снова повторяли Его слова: «сидящий одесную силы», «грядущий на
облаках небесных». Находясь в комнате стражи в ожидании законного суда, Он был беззащитен.
Темная толпа видела, с какой жестокостью обошлись с Ним в синедрионе, и, распоясавшись,
оскорбляла Христа с дьявольской грубостью и беспощадностью. Благородство и величественная
осанка Христа приводили этих невежд в бешенство. Его кротость, Его невинность, Его благочестие
и терпение будили в них сатанинскую ярость. Милосердие и справедливость были попраны. Ни с
одним преступником не обращались столь бесчеловечно, как с Сыном Божьим.
Но сердце Иисуса разрывалось от еще более мучительного страдания; удар, причинивший Ему
ужасную боль, был нанесен не вражеской рукой. Пока Христос переносил издевательства на
допросе у Каиафы, один из Его учеников отрекся от Него.
Оставив Господа в саду, двое из Его учеников осмелились следовать на некотором расстоянии
за толпой, которая схватила Иисуса. Это были Петр и Иоанн. Священники узнали Иоанна — хорошо
всем известного ученика Иисуса — и позволили ему войти в судейский зал, надеясь, что он, став
свидетелем унижения своего Учителя, перестанет считать Его Сыном Божьим. Иоанн попросил,
чтобы Петра также впустили. Было очень холодно, как всегда перед рассветом, во дворе разожгли
костер. Люди теснились у огня, и Петр бесцеремонно подсел к ним. Он, ученик Иисуса, не хотел
быть узнанным. Как ни в чем не бывало смешавшись с толпой, он надеялся, что его примут за одного
из тех, кто привел Иисуса в дом Каиафы.
Но когда пламя осветило лицо Петра, женщина-привратница взглянула на него. Она обратила
внимание, что он пришел с Иоанном, заметила его уныние и подумала: возможно, это ученик
Иисуса. Ей, одной из служанок в доме Каиафы, было интересно узнать, так ли это. И она сказала
Петру: «И ты не из учеников ли этого Человека?» Петр смутился и испугался. Взоры всех
собравшихся устремились на него. Он сделал вид, что не понимает вопроса. Но она настаивала на
371