Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

ками вербы. Если на Троицу в храме господствует зелёный цвет -
берёзки у алтаря, трава на полу, цветы в вазах, в Вербное воскресенье
церковь топорщится острыми веточками. Коричневые,
красные они усыпаны пушистыми почками... Серенькие шарикипочки
будто приклеены к голым веточкам. Ж ители Иерусалима
встречали Иисуса Христа вайями - пальмовыми ветвями, мы -
вербой... Народу столько, что только-только хватает руку для
крестного знамения поднять. Жарко, душ но... Сторож ночью дров
не жалел... Окна закры ты ... Стал я потихоньку куда-то проваливаться...
Так, наверное, засыпают от печного угара, от выхлопных
газов... Ты цепляешься за сознание, думая, пустяки - секунда-другая
и всё встанет на свои места. Начинаю читать Иисусову молитву,
стараюсь с её помощью остаться на поверхности, но перед глазами
туманится...
И вдруг чувствую, меня подхватывают под руки, ведут-волокут,
в нос отрезвляюще ударяет едкий нашатырь. Я стою на
крыльце. Справа и слева поддерживают мужчины. Сводят с
крыльца. Заботливо предлагают сесть на чурку для колки дров,
сажусь, вдыхаю студёный воздух, он после щедрой порции нашатыря
особенно сладок... Передо мной стоит спасительница с
ватой и пузырьком нашатыря. Делается страш но неловко за свою
слабость - не мог вовремя оценить состояние и, не строя из себя
героя, выйти на улицу... Формула: пришёл на службу и хоть умри -
стой, - слишком категорична. Всё же лучше не мешать другим
молиться.
Спрашиваю женщину: «Можно в церковь?» - «Смотрите по своему
состоянию...» Поднялся с чурки, постоял, ноги держат...
Зимой, на Рождество, когда нас представили друг другу, сразу
узнал свою спасительницу, да и она меня. За первой беседой
последовала вторая, третья. Она рассказы вала о своём пути в
храм, о том, как менялось представление о ж и зн и ... И как это
зачастую бывает, прикосновение к чужой судьбе подействовало
вдохновляюще, чужое зацепилось за своё, за слыш анное и запавш
ее в память ранее, всё это прихотливо переплелось, зазвучало...
В результате получилось несколько рассказов, которые
вложил в уста Людмилы Ф ёдоровны. В ряде мест не смог сдержаться,
чтобы не добавить свои «три копейки» в повествование
рассказчицы.