Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

из рук падает. Было это пятого сентября, а двенадцатого, на Александра
Невского, выхожу из церкви и вдруг захотелось закричать,
завыть: поняла - мама сегодня умрёт. Она уже была в госпитале. Возвращаюсь
к сестренке, та собирается к маме. «Ты, - говорит, - неделю
к ней ходила, теперь я пойду». Я настаиваю: «Нет, я тоже». Поля:
«На тебя смотреть страшно, ветром качает, круги под глазами». Но
я знала, это в последний раз, надо идти. Сестра вперёд бежит, я отстаю,
обессилела от волнений, бессонных ночей. Она ругается: «Иди
домой». Пришли, нас не пустил хирург: «Завтра переведу из реанимации
в терапию, тогда встречайтесь, сколько вам вздумается». Мы
говорили им, что у мамы, скорее всего, почки не в порядке - не поверили,
лечили лёгкие, а мы правы оказались. Надо было вовремя
подключить к аппарату. Мама, когда привезли на «скорой» в госпиталь,
сказала мне: «Галя, я не выйду отсюда». Я: «Не может такого
быть!» Мама попросила: «Не молись за меня сильно, я к Богу хочу».
Настолько душой была с Ним, что не хотела в мир возвращаться.
Хирург не пустил к маме, с Полей вышли из госпиталя, она говорит:
«Галя, у нас здесь строгий режим. Только когда в реанимации
пациент, всех пускают. Больше ты не сможешь запросто приходить.
Если бы дырка в заборе была. Давай поищем...» Начали
обходить здание, в это время дождь начался. Светлый-светлый,
солнце и дождь. Я в слёзы: «Мама умерла». Пришли домой, я только
и успела, что умыться, дверь из ванной открываю, слышу телефон в
комнате. Я заплакала... Поля выходит с трубкой: «Галя, у нас мамы
больше нет».
Я начала молиться. Друзья пришли с соболезнованиями. Я молюсь.
Такое чувство было, мама обняла меня. Рядом стоит и прощается.
Говорю: «Мама, побудь со мной в последний разочек». Горько
было, я год плакала. Батюшка Василий потребовал убрать все мамины
фотографии с видного места. У меня головные боли начались.
Потеряла больше, чем маму. Мир опустел, осиротел. Она так молилась
за меня. Года за три до маминой смерти я заболела, думала, вообще
не выкарабкаюсь. По реакции врачей понимала - плохи дела.
В Великий пост пошли с мамой на соборование, она всё время со
слезами стояла - молилась за меня. Прошло месяца два, сталкиваюсь
с врачом, он страшно удивился: «А кто вас вылечил?» -
«Бог, - говорю, - по маминым молитвам». Её молитва покрывала
меня. Хорошо, когда мама молится. Это единственный человек,